Ты сегодня сказал, что женился на мне, потому что я «удобная»! Ну и что? Он пожал плечами. Разве это плохо?
Ты что, опять в этом старом халате? Максим с отвращением взглянул на Светлану, застёгивая манжету рубашки, словно облачался в доспехи перед битвой.
Она замерла с чашкой кофе в руках. Пар тонкой струйкой поднимался вверх, обжигая пальцы, но она не отводила их.
Он удобный.
Ну да, удобный, фыркнул он, поправляя галстук перед зеркалом. Как и всё в тебе.
Светлана опустила глаза. Кофе больше не парил. Поверхность почернела, отражая потолок, словно маленькое разбитое зеркало.
Макс, ты
Что? Он уже доставал ключи, металл звякнул об обручальное кольцо.
Ничего.
Дверь захлопнулась так сильно, что задрожала полка с фарфором.
***
Они познакомились на работе. Она тихая, скромная бухгалтер, прятавшая волосы в небрежный пучок, он самоуверенный менеджер, чей смех гремел по коридорам. Максим красиво ухаживал: розы с капельками росы на лепестках, ужины при свечах, где он заказывал для неё стейк средней прожарки, не спрашивая, что она любит.
Ты же не из тех, кто ноет из-за ерунды, да? как-то спросил он на третьем свидании, поправляя салфетку у неё на коленях.
Нет, улыбнулась Светлана, будто не замечая тревожных звоночков.
Вот и хорошо. Моя бывшая вечно устраивала скандалы
Она не придала этому значения. А потом свадьба, дети, дом. Всё как у людей.
Только иногда, когда она надевала платье с открытыми плечами, он говорил:
Тебе бы что-то попроще. Это не твой стиль.
Или когда она красила губы перед зеркалом, он вскользь бросал:
Зачем? Всё равно дома сидишь.
А однажды, купив новые духи с лёгким цветочным ароматом, она услышала:
Пахнет, как в дешёвом магазине. Ты что, на тётушку Любу из бухгалтерии равняешься?
И она больше не носила их.
На день рождения он подарил ей пылесос.
Старый уже скрипит, пояснил он, наблюдая, как она разворачивает коробку. А то вечно вздыхаешь, когда убираешься.
Она поблагодарила. А потом долго смотрела в окно, пока дети не позвали резать торт.
Но она молчала. Потому что в целом он был хорошим мужем. Не бил, не пил, деньги приносил.
Разве этого мало?
***
Ты меня никогда не любил?
Тот же вечер. Тот же разговор. Максим отвел взгляд, будто проверяя, закрыта ли форточка.
Ну почему же Ты идеальная жена.
Это не ответ.
Он вздохнул, словно ей нужно было объяснить таблицу умножения.
Света, ну что ты мозги мне пудришь? У нас всё нормально.
Нормально?! Её голос дрогнул, но не от слёз, а от ярости, наконец вырвавшейся наружу. Ты сегодня сказал, что женился на мне, потому что я «удобная»!
Ну и что? Он пожал плечами. Разве это плохо?
Она смотрела на него, будто видела впервые: этот загар на шее от тенниса с коллегами, а не с ней. Эта складка между бровями не от забот, а от раздражения, что ему приходится оправдываться.
А Лена?
Лицо Максима дёрнулось, будто кто-то дёрнул невидимую нитку.
При чём тут она?
Ты её любил.
Да, резко признал он, и в этом одном слове было больше чувства, чем за все их годы. Любил. Но с ней нельзя было построить нормальную семью.
Светлана почувствовала, как что-то внутри ломается с тихим щелчком, будто сломался каблук: идти можно, но уже не так, как раньше.
То есть я покорная и хозяйственная замена.
Не драматизируй, он махнул рукой, будто отмахиваясь от комара. У нас дети. Дом. Чего тебе ещё надо?
***
Она колебалась.
Может, он прав? Может, любовь это роскошь, а семья важнее? Светлана стояла у окна, наблюдая, как первые капли дождя расплываются по стеклу. В отражении виднелись следы её пальцев она так часто стояла здесь в последнее время, будто ждала, что мир за окном даст ей ответ.
А Максим Максим жил так, будто ничего не изменилось.
Через неделю, видя, что она снова смирилась, он и вовсе перестал притворяться.
Опять макароны? Он ковырял вилкой в тарелке, будто разбирал улики её несостоятельности. Хоть бы приправу добавила.
Ты сам говорил, что не любишь острое, ответила она, но голос звучал чужим, будто кто-то другой произносил эти слова за неё.
Ну и что? Он отодвинул тарелку с видом, будто ему подали помои. Лена за
