— Да уж, хозяюшка из тебя никудышная! Как твой муж тебя выносит? — вздыхала мать.
Когда Ольга Дмитриевна, моя мать, затеяла ремонт в своей хрущёвке, она упросила пожить у нас с супругом месяц. Клятвенно обещала не лезть в наши дела и не навязывать свои правила. Я, хоть и сомневалась, согласилась — всё-таки родная кровь.
Ольга Дмитриевна слыла женщиной строгой и дотошной. С пелёнок вбивала мне и брату в голову, что каждая вещь должна знать своё место — и никак иначе. Спорить с ней было бесполезно, да и страшновато.
Когда я вышла замуж и переехала к мужу, будто гора с плеч. Наконец-то я могла сама решать, как сложить ложки в ящике или развесить полотенца. Но с приездом матери наш привычный быт начал трещать по швам.
Первые дни всё шло тихо. Мать держала слово. Но на четвёртый вечер, вернувшись с работы, я увидела кухню, будто после нашествия домового. Кастрюли стояли по росту, кружки — в идеальную линию, даже спички в коробке были пересчитаны.
— Мам, это что такое? — спросила я, сжимая кулаки.
— Порядок навела, — ответила она, вытирая руки об фартук. — У тебя же тут всё вверх дном.
— Но это мой дом! Мне так удобно!
— Удобно? — фыркнула она. — Да тебя, Любка, в деревне за такую лень палкой бы гоняли.
Попытки объяснить, что у нас с мужем свои правила, разбились о её глухую уверенность в своей правоте.
Наутро я обнаружила, что пропал старый половичок в прихожей — мать выбросила его со словами “тряпка, а не ковёр”. Потом она перерыла бумаги мужа, “чтобы разложить по папочкам”. Терпение таяло, но я молчала — мир в семье дороже.
А потом мы застали её в спальне. Она выгребала вещи из шкафа, и свежевыглаженные рубашки мужа летели на пол, будто ненужный хлам.
— Мама! — вскрикнула я.
— Учу тебя, бестолковую, как вещи хранить, — огрызнулась она. — Мужнины сорочки мятые, постель заправлена кое-как… Да как он тебя терпит?
Муж, обычно спокойный, как стена кирпичная, внезапно стукнул кулаком по столу:
— Ольга Дмитриевна, собирайтесь. Отвезу вас в гостиницу. Люба, позвони в “Урал”, пусть номер готовят.
Мать молча упаковала чемодан. Позже прислала письмо — требовала извинений. Но я знала: нельзя просить прощения за то, что защищаешь свой дом.
Тот месяц стал для меня уроком. Поняла я главное: даже кровная родня не должна переступать порог чужого дома с грязными сапогами. Любовь — не повод ломать чужую жизнь.