**Дневник Анастасии Игнатьевой**
Сегодня снова не спала. Всю ночь ревела после ссоры с Дмитрием. Чувствовала, что что-то не так, но когда он пришёл и признался, что у него другая, стало больно, как ножом по сердцу. Ушёл, хлопнув дверью, а я осталась с пустотой в груди.
То мне хотелось броситься за ним, простить, забыть… Но разве можно верить после такого? То мечтала отомстить, чтобы ему тоже было больно. Но любовь — не кран, не выключишь одним движением. Потому просто легла, уставилась в потолок и вдруг вспомнила бабушкину дачу под Звенигородом. Как там было хорошо летом…
Бабушки нет уже четыре года. А дача? Родители вроде не продавали. Может, пустует? Надо спросить у мамы… И с этой мыслью я наконец уснула.
А ночью приснился сон: парк у дома, бабушка в своём кремовом пальто и соломенной шляпке сидит на скамейке, а я с каким-то мальчишкой возимся с щенком. И вдруг она смотрит прямо на меня — не на ту маленькую Настю, а на нынешнюю. «Я ждала тебя», — говорит.
Проснулась с ощущением, будто бабушка действительно здесь. Знак? Решила ехать.
— Мам, дача бабушки… Вы её не продали? — спросила вечером.
— Нет, домик твой. Бабушка завещала тебе. Но зачем он тебе? В Подмосковье же скукотища!
— Хочу уехать. Надо подумать…
Мама закатила глаза, но ключи отдала — два ржавых, на колечке. На следующий день я взяла отпуск под предлогом нервного срыва (начальница, кстати, охотно поверила: «Мужики — сволочи!»), собрала вещи и укатила на электричке.
Дом встретил меня запахом старых книг и пыли. Всё как в детстве, только пусто. Открыла окна, вымыла полы, выбила половики — к вечеру валилась с ног, зато мыслей о Диме почти не было.
А потом пришла соседка — Людмила Степановна. Полная, бойкая, с химической завивкой. Узнала меня, ахнула:
— Настенька! А помнишь моего Витьку? Вы же в детстве играли! Ой, а дачу не продаёшь? Вон Витька женится, им б жильё рядом…
Говорила без остановки минут двадцать. Я уже жалела, что открыла дверь.
Наутро в ванной потек кран. Попыталась починить — не вышло. Пошла к соседам за помощью. Дверь открыл Виктор — высокий, тихий, не похожий на болтливую мамашу. Починил кран за пять минут. Я налила ему чаю…
И тут — звонок. Опять Людмила Степановна.
— Ах ты, старый козёл! — завопила она, увидев чашки. — Где прячешься?!
Мы с перепугу искали Виктора по всей квартире. Оказалось, он за шторами! Выскользнул, пока мать не вернулась: «Скажу, что за хлебом ходил…»
Я потом час смеялась.
А вечером, переходя дорогу, чуть не попала под машину. Водитель — сам Виктор! Оказалось, он не узнал меня с первого взгляда. Отвёз домой, разговорились…
И тут — снова Людмила Степановна:
— Ага! Сперва мужа соблазнила, теперь за сына взялась?!
Виктор просто увёл её за руку. А я села перед бабушкиным портретом:
— Это ты всё подстроила, да?
Она на фото словно подмигивала…
Потом было вот что: Виктор поменял противный звонок, мы гуляли по вечерам, а когда мой отпуск кончился, я вернулась в Москву.
Мама тут же сообщила: «Дима звонил! Просит прощения!» Я сказала ему, что подаю на развод.
Теперь живу в Звенигороде. Дачу продали, купили квартиру подальше от Людмилы Степановны. Бабушкину фотографию поставила на полку:
— Спасибо.
А она снова подмигивает…
