— Мам, ну сколько можно! — Татьяна швырнула на кухонный стол телефон так, что экран на миг погас. — Опять одно и то же! Каждый день как под копирку!
— Танюша, родная, я ведь не нарочно… — Лидия Ивановна сжала в морщинистых пальцах потёртый кнопочный аппарат, на котором цифры стёрлись от времени. — Просто опять забыла. Совсем память не та стала.
— Забыла! — Дочь вскочила с табуретки, зашагала по кухне. — Мама, я же сто раз объясняла! Когда звонок идёт — зелёную кнопку жмёшь. Зелёную! Не красную и не жёлтую — зелёную!
— Я вроде зелёную нажимала…
— Нет, мам, ты красную жмёшь — я по коротким гудкам слышу! Значит, сбросила вызов!
Старушка растерянно переводила взгляд с дочери на телефон. Маленький, потемневший от времени, с кнопками, которые казались то слишком мелкими, то слишком выпуклыми. Она вспоминала времена, когда в их коммуналке стоял один аппарат на всех, и соседи по очереди к нему подходили. Тогда всё было понятнее.
— Доченька, а может, мне этот аппарат и не нужен? — тихо проговорила она. — Раньше как-то без них обходились.
— Мама! — Таня застыла на месте, глядя на мать с таким выражением, будто услышала нечто ужасное. — Как это не нужен? А если тебе плохо станет? А если я забеспокоюсь? А если…
— Ладно, ладно, — поспешно согласилась Лидия Ивановна. — Буду учиться. Покажи ещё раз.
Дочь присела рядом, взяла мамин телефон. Её ухоженные пальцы с модным маникюром резко контрастировали с материнскими — в веснушках, с узловатыми суставами, выдававшими возраст.
— Смотри, мам. Когда звонок идёт, экран загорается. Видишь? Вот здесь, слева, зелёная кнопка с трубкой. Это чтобы ответить. А справа красная — чтобы отклонить. Запомни: зелёная — хорошо, красная — плохо.
— Зелёная — хорошо, красная — плохо, — покорно повторила старушка, хотя сравнение с травой и кровью казалось ей надуманным. — А как тебе позвонить?
— Мам, мы же это уже проходили. Жмёшь на моё фото в записной. Видишь, я его специально поставила? Вот моя карточка, подписано “Таня, дочь”. Нажимаешь — и аппарат сам наберёт.
Лидия Ивановна всмотрелась в экран. Там действительно была Таня — улыбающаяся, молодая, совсем не такая, как сейчас, уставшая и раздражённая.
— А если я забыла, где твоё фото?
— Мам, оно же самое первое в списке! В самом верху!
— Поняла. А если аппарат сломается?
— Не сломается, — Таня провела рукой по лбу. — Давай лучше на холодильник номер прикреплю. Крупными цифрами. Будешь звонить со стационарного.
— У нас же нет стационарного. Ты сама говорила, что он не нужен, если сотовый есть.
— Тогда у соседей попросишь.
— Каких соседей? — Лидия Ивановна растерялась. — Я с ними не знаюсь. Молодые все, вечно занятые.
— Мам… — Дочь опустилась на стул, закрыв лицо ладонями. — Я не знаю, что делать. Звоню каждый день — ты не берёшь. Бегу с работы — а ты здорова, просто кнопку не ту нажала.
— Прости, доченька. Я ведь не хочу тебя тревожить.
— Знаю, что не хочешь. Но выходит наоборот.
Старушка смотрела на свои руки. Эти руки когда-то стряпали на всю семью, стирали, убирали, качали маленькую Таню. А теперь не могли справиться с небольшой коробочкой.
— А помнишь, — неожиданно начала она, — в детстве мы с отцом купили тебе игрушечный телефон? Розовый такой, с большими кнопками. Ты по нему в деревню бабушке “звонила”.
— Помню, — дочь подняла голову. — На нём цифры учила.
— Вот видишь. Теперь мне цифры учить приходится, — грустно усмехнулась Лидия Ивановна. — Всё наоборот выходит.
— Мам, — Таня подвинулась ближе. — Давай ещё раз попробуем. Только не спеша. Я сейчас позвоню, а ты ответишь. Договорились?
— Договорились.
Таня достала свой телефон, нашла мамин номер, нажала вызов. Аппарат Лидии Ивановны завибрировал, на экране появилось фото дочери.
— Видишь, мам, я звоню. Моё фото видишь?
— Вижу.
— Теперь жми зелёную кнопку. Вот эту.
Старушка смотрела на экран. Две кнопки — зелёная и красная. Она точно знала, какая нужна. Но рука почему-то потянулась к красной.
— Нет, мам, не эту! — Таня перехватила её руку. — Вот эту, зелёную!
— Да, да, прости. Я же знаю, что зелёную.
Лидия Ивановна нажала правильную кнопку. Раздался щелчок, и она услышала дочь — и рядом, и из трубки одновременно.
— Алло, мам, ты меня слышишь?
— Слышу! — обрадовалась старушка. — Получилось!
— Молодец! — Таня завершила звонок. — Видишь, как просто? Давай ещё раз.
Они тренировались полчаса. Дочь звонила, мать отвечала. Из десяти раз Лидия Ивановна правильно взяла трубку семь. Трижды всё же сбрасывала.
— Мам, а почему ты красную жмёшь? — спросила Таня. — Ты же знаешь, что нужна зелёная.
— Знаю. Но рука сама тянется. Она, наверное, ярче.
— Может, сменим аппарат? Есть специальные, для пожилых. С крупными кнопками, простым меню.
— Нет, — быстро ответила Лидия Ивановна. — Этот хороший. Ты же его мне на юбилей дарила. Я к нему привыкла. Просто нужно время.
— Хорошо, — Таня поцеловала мать в щёку. — Мне на работу пора. Завтра продолжим.
— Иди, родная. Не опаздывай.
Когда дочь ушла, Лидия Ивановна осталась один на один с телефоном. Она положила его перед собой на стол, долго разглядывала. Потом взяла в руки, повертела. Такой маленький, а столько в нём всего…
Она попробовала включить, найти Танино фото. Нашла. Нажала. Раздались гудки. Испугавшись, что дочь подумает на беду, быстро сбросила.
Потом попробовала снова. И ещё. К вечеру она научилась находить дочкин номер и набирать его. Но отвечать на звонки по-прежнему не получалось. Руки дрожали, кнопки путались.
Назавтра Таня пришла взволнованная.
— Мам, ты мне вчера двадцать раз звонила! Я с работы срываласьИ тогда Таня поняла, что для мамы телефон был не просто аппаратом, а мостиком к ней, и взяла её дрожащие руки в свои, чтобы вместе нажать зелёную кнопку.
