Всё началось с самого радостного события — рождения внучки. Я, как любая любящая мать и бабушка, сразу бросилась помогать: ночи напролёт не спала, гуляла с малышкой, гладила крохотные распашонки, варила кашки, готовила ванночки. Мне казалось, что это моя святая обязанность, моя помощь, моя любовь, которую я с радостью отдаю дочери и её семье. Я помню, как сама когда-то тонула в этом бесконечном круговороте первых месяцев материнства — и мне так не хватало поддержки.
Но постепенно мою помощь стали воспринимать как нечто само собой разумеющееся. Дочь и зять начали смотреть на меня как на бесплатную прислугу. Сначала просили посидеть с внучкой пару часов, потом — на вечер, потом — на целые выходные. Всё чаще звучало: «Мама, побудь с Соней, мы идём на курсы», «Мама, ты же дома, забери её из садика», «Мама, у нас тренировка, выручай».
И я выручала. Ну а как иначе? Ребёнка одного не оставишь. Но потом я заметила, что моё «временное подстраховать» превратилось в постоянную повинность. В их планы я уже не входила. Они строили своё расписание — а я должна была просто под него подстраиваться.
Однажды случилось то, что меня окончательно доконало. Дочь позвонила и сказала, что у них с мужем корпоратив, а Соня в сад не пойдёт — немного приболела. Зять, дескать, уехал с друзьями на рыбалку, а она не может отказаться от вечеринки — по работе очень важно. Я промолчала, собралась и забрала ребёнка. Потому что как ни крути — это моя внучка, я её люблю. Но внутри уже всё кипело от несправедливости.
А на днях случилось то, что переполнило чашу. Дочь позвонила счастливым голосом и объявила, что они с Сергеем летят в Сочи. На две недели. Я обрадовалась, спросила — берут ли Соню? Ответ меня ошеломил:
— Ну нет, конечно. Ты же с ней останешься. Мы уже всё оплатили, путёвка «всё включено».
И всё. Никаких вопросов, никакого согласования. Просто поставили перед фактом. Даже не подумали спросить — свободна ли я, не собиралась ли куда-то. Видимо, у пенсионерки не может быть ни жизни, ни своих планов. Только внуки да кухня.
Я взяла трубку и спокойно, но твёрдо сказала:
— Наташа, я не нянька. И не домработница. Вы взрослые люди, у вас есть ребёнок — и это ваша ответственность. Хотите отдыхать вдвоём? Значит, либо берите Соню с собой, либо ищите другого человека. У меня свои планы — я с подругой Галиной собиралась в Кисловодск. Мы бронировали санаторий ещё два месяца назад.
На том конце воцарилась тишина. А потом начался скандал. Дочь кричала, что я эгоистка, что я плохая бабушка, что «все нормальные бабушки только и живут ради внуков», а я думаю только о себе. И вообще — что мне в Кисловодске делать, старухе?
Но я устала оправдываться. Я не обязана. Я помогала от любви, а не по долгу. Но когда любовь превращается в эксплуатацию — пора ставить границы.
Да, я на пенсии. Но это не значит, что моя жизнь кончена. У меня есть свои дела, мечты, усталость, здоровье, в конце концов. Почему никто не спросил — хочу ли я две недели нянчиться с ребёнком без передышки? Почему я должна жертвовать собой ради чужого отдыха?
Я люблю свою внучку. Но больше не позволю, чтобы мою любовь использовали как повод садиться мне на шею. И если для этого пришлось поссориться с дочерью — значит, так тому и быть. Настоящая семья — это уважение. А не использование.
Я сказала «нет» — впервые за долгие годы. И почувствовала, будто камень свалился с плеч. Потому что я — не нянька. Не прислуга. Я — мать. И я — женщина, у которой есть право на свою жизнь.
