— Отвали от меня! Я тебе ничего не обещал! Да и откуда мне знать, чей это ребенок? Может, вообще не мой? Так что гуляй сама, а я поеду, — бросал в лицо ошарашенной Алине командировочный Артём.
А она стояла, не веря своим ушам. Неужели это тот самый Артёмка, который носил её на руках, называл Алёнкой и клялся в вечной любви? Перед ней был злой, чужой мужик…
Поплакала Алёнка недельку, махнула Артёму рукой на прощанье и, понимая, что в её тридцать пять лет, да ещё с невзрачной внешностью, шансов на женское счастье мало, решила рожать.
Родила в срок шумную девочку, назвала Дашей. Та росла тихой, покладистой, будто чувствовала — кричи не кричи, всё равно ничего не изменишь. Алина заботилась о дочке, но материнской нежности в ней не было. Кормила, одевала, игрушки покупала, но вот обнять лишний раз, приласкать, погулять — никогда. Маленькая Дашенька тянула к ней ручки, а та отмахивалась: то дела, то устала, то голова болит.
Когда Даше исполнилось семь, произошло невероятное — Алина познакомилась с мужчиной. Да ещё и привела его в дом! Весь посёлок судачил: «Ну и ветреница эта Алинка! Мужик без определённого занятия, не местный, живёт бог знает где. Может, и вовсе жулик!»
Алина работала в сельпо, а он там подрабатывал — грузил товар. Вот так и закрутился роман. Скоро она и вовсе позвала его жить к себе. Соседи качали головами: «Привела в дом кого попало! О дочке бы подумала!» Да и сам мужик — молчун, слова не вытянешь. Наверняка что-то скрывает.
Но Алина не слушала никого. Видимо, чувствовала — это её последний шанс.
Вскоре мнение соседей изменилось. Дом Алины давно требовал ремонта, а Сергей (так звали мужчину) взялся за дело: подправил крыльцо, починил крышу, поднял поваленный забор. Каждый день что-то латал, и дом преображался. Видя, что у мужика руки золотые, люди стали просить помощи.
— Если ты старый или совсем бедный — помогу даром, — говорил Сергей. — А если нет — плати деньгами или продуктами.
С одних брал рублями, с других — тушёнкой, яйцами, молоком. У Алины был огород, но скотины не держала — не потянуть одной. А теперь в холодильнике появились и сливки, и домашнее молоко, и масло.
И сама Алина, никогда не блиставшая красотой, словно расцвела — добрее стала, мягче. Даже к Даше ласковей относиться начала. А у девочки, оказывается, ямочки на щёчках, когда улыбается…
Даша росла, уже в школу ходила. Как-то сидела на крыльце, наблюдала, как дядя Серёжа мастерит что-то, а потом ушла к подружке. Вернулась к вечеру — и обомлела: во дворе стояли… качели! Они слегка покачивались на ветру, будто звали её.
— Это мне?! Дядя Серёжа, правда?! — не верила своим глазам Даша.
— Конечно тебе, Дашенька! Принимай работу! — засмеялся обычно угрюмый Сергей.
Девочка запрыгнула на сиденье и раскачивалась так сильно, что ветер свистел в ушах. Счастливее её в тот момент не было никого на свете.
Алина уходила на работу рано, так что стряпать стал Сергей. Какие у него получались пироги! Это он научил Дашу готовить и правильно накрывать на стол.
Зимой, когда темнело рано, он провожал её в школу и встречал, нёс портфель, рассказывал истории из своей жизни. Как ухаживал за больной матерью, продал квартиру, чтобы её вылечить. Как родной брат обманом выгнал его из отчего дома.
Летом они ходили на речку ловить рыбу — Сергей учил её терпению. А в середине лета купил ей первый велосипед и учил кататься. Когда она разбивала колени, мазал зелёнкой.
— Серёж, да она же убьётся! — ворчала Алина.
— Не убьётся. Надо уметь падать и вставать, — твёрдо отвечал он.
А на Новый год он подарил ей настоящие коньки — «Снегурочки». Вечером они сидели за праздничным столом, ждали боя курантов, смеялись, чокались бокалами. А утром Алина и Сергей проснулись от визга:
— Коньки!!! Ура-а-а! Спасибо, спасибо!!! — Даша прижимала подарок к груди, а по щекам текли слёзы.
Потом они пошли на речку. Сергей расчищал лёд, а она помогала. Он учил её кататься, держал за руку, пока она не научилась стоять уверенно. Когда уходили, Даша вдруг обняла его:
— Спасибо тебе за всё… Спасибо, папа…
Теперь плакал Сергей. Слёзы замерзали на морозе льдинками…
Потом Даша выросла, уехала учиться в город. Жизнь у неё была непростая, но он всегда был рядом. Провожал на выпускной, привозил сумки с едой, чтобы его доченька не голодала.
Он вёл её под венец, когда она выходила замуж. Вместе с её мужем стоял под окнами роддома, ждал внуков. Любил их, как редко любят родных.
А потом ушёл — как уходят все. На похоронах Даша, бросая горсть земли, прошептала:
— Прощай, папа… Ты был лучшим. Я никогда тебя не забуду.
И он остался в её сердце. Не как дядя Серёжа, не как отчим — как отец. Потому что отец — не тот, кто родил, а тот, кто воспитал, кто был рядом в радости и горе…
