Ирина сидит за столом, когда в дверь офиса стучат. Олег выглядывает, бросая знакомый взгляд на привычное помещение, но теперь – с новым оттенком.
— Можно войти? — спрашивает он, уже переступив порог.
Она кивает, не отрывая глаз от экрана. Дом, унаследованный от тёти Лиды пять лет назад, просторный, светлый, с тремя комнатами. Ирина превратила одну из них в идеальный рабочий уголок — здесь царит порядок и тишина.
— Слушай, — начинает муж, усевшись на край дивана, — мои родители снова ноют на шум большого города.
Ирина наконец оборачивается. За более чем десять лет брака она научилась различать его интонации. Сейчас в голосе появляется нотка неуверенности.
— Мама говорит, что плохо спит из‑за шума, — продолжает Олег. — Папа устал от бесконечного круговорота. А аренда квартиры всё поднимается, уже 70 тыс. рублей в месяц.
— Понимаю, — коротко отвечает она и возвращается к работе.
Но разговоры о родителях не прекращаются. Каждый вечер Олег находит новый повод упомянуть их проблемы: то загрязнённый воздух в городе, то шумные соседи сверху, то слишком крутая лестница в доме.
— Они мечтают о тишине, знаешь? — говорит он однажды за ужином. — О настоящем доме, где можно отдохнуть.
Ирина медленно пережёвывает пищу, размышляя. Олег никогда не был разговорчивым; его внезапный интерес к родительским заботам кажется ей странным.
— Что ты предлагаешь? — осторожно спрашивает она.
— Ничего особенного, — пожимает плечами он. — Просто думаю о них.
Через неделю Ирина замечает, что муж всё чаще заходит в её кабинет. Сначала под предлогом поиска документов, потом просто так. Он останавливается у стены, будто измеряя её взглядом.
— Хорошая комната, — замечает он вечером. — Светлая, просторная.
Ирина поднимает глаза от бумаг. В его тоне появляется нотка оценки.
— Да, мне нравится работать здесь, — отвечает она.
— Знаешь, — подходит к окну Олег, — может, перенесёшь рабочее место в спальню? Там тоже можно обустроить уголок.
Внутри что‑то сжимает её. Ирина откладывает ручку и внимательно смотрит на мужа.
— Зачем мне переезжать? Здесь мне удобно, — говорит она.
— Не знаю, — бормочет он. — Просто пришла мысль.
Но мысль о переезде не отпускает её. Ирина замечает, как Олег осматривает кабинет, мысленно переставляя мебель. Как он задерживается в дверном проёме, будто уже видит здесь что‑то иное.
— Слушай, — говорит он через несколько дней, — не пора ли освободить эту комнату? На всякий случай.
Вопрос звучит как уже принятое решение. Ирина вздрагивает.
— Почему я должна освобождать эту комнату? — спрашивает она резче, чем планировала.
— Просто думаю, — колеблется Олег. — Может, нам понадобится место для гостей.
Она уже понимает. Всё эти разговоры о родителях, все эти случайные замечания о кабинете – части одного плана, в котором её мнение будто бы не учитывается.
— Олег, говори откровенно, что происходит? — произносит она медленно.
Он отворачивается к окну, избегая взгляда. Тишина растягивается. Ирина понимает: решение уже принято без неё.
— Олег, что происходит? — повторяет она твёрдо.
Муж медленно поворачивается, лицо покрывается смущением, но в глазах вспыхивает решимость.
— Мои родители действительно устали от городской суеты, — начинает он осторожно. — Им нужен покой, понимаешь?
Ирина встаёт из-за стола, внутри нарастают тревога и гнев, которые она пыталась игнорировать недели.
— И что ты предлагаешь? — спрашивает она, уже догадываясь ответ.
— Мы одна семья, — говорит Олег, будто этим объясняет всё. — У нас есть лишняя комната.
Лишняя. Её кабинет, её убежище, её пространство – лишняя комната. Ирина сжимает кулаки.
— Это не лишняя комната, — произносит она медленно. — Это мой кабинет.
— Да, но можешь работать в спальне, — отмахивается муж. — А у родителей негде больше жить.
Фраза звучит отработанной. Ирина понимает: этот разговор не первый, просто теперь он адресован ей.
— Олег, это мой дом, — заявляет она резко. — И я никогда не соглашалась, чтобы твои родители переезжали сюда.
— Но ты же не против, правда? — возражает он с ноткой раздражения. — Мы же семья, не так ли?
Снова оправдание «семья». Как будто принадлежность к семье автоматически лишает её голоса. Ирина подходит к окну, пытаясь успокоиться.
— А если я возражаю? — спрашивает она, не оборачиваясь.
— Не будь эгоисткой, — бросает он. — Это же о пожилых людях.
Эгоистка. За то, что не хочет отдать своё рабочее место. За то, что считает, что такие решения должны обсуждаться. Ирина обращается к мужу.
— Эгоистка? — повторяет она. — За то, что хочу, чтобы учли моё мнение?
— Давай, — отмахивается Олег. — Это семейный долг. Мы не можем их бросить.
Семейный долг – ещё одна красивая фраза, чтобы заставить её молчать. Но Ирина больше не собирается молчать.
— А что со мной? — спрашивает она. — Какова моя обязанность перед собой?
— Хватит драматизировать, — отмахивается он. — Это не большая проблема, просто переставь компьютер в другую комнату.
Не большая проблема. Всё её многолетнее трудолюбие, создание идеального кабинета – не большая проблема. Ирина внезапно видит мужа впервые по‑новому.
— Когда ты успел решить всё? — тихо спрашивает она.
— Я ничего не решал, — пытается оправдаться он. — Просто размышлял над вариантами.
— Ты врет, — отвечает она. — Ты уже обсудил всё с родителями, не так ли?
Тишина говорит громче слов. Ирина садится в кресло, пытаясь осмыслить происходящее.
— Так ты советуешься со всеми, кроме меня, — констатирует она.
— Хватит, — взрывается Олег. — Какое значение имеет, с кем ты разговаривала?
Какое значение. Её мнение, её согласие, её дом – какое значение? Ирина понимает, что муж ведёт себя как хозяин, игнорируя её права собственника.
На следующее утро Олег входит на кухню, будто уже принял окончательное решение. Ирина сидит за столом с чашкой кофе, ожидая продолжения вчерашнего разговора.
— Слушай, — начинает он без предисловий, — родители окончательно решили переехать.
Ирина поднимает глаза. В его тоне нет места обсуждению.
— Освободи комнату, сейчас мои родители будут жить там, — добавляет он, как будто отдаёт приказ.
Для Ирины это открывает глаза. Они даже не спросили её. Муж не просто не спросил – он исключил её из решения.
Чашка дрожит в её руках. Внутри всё крутится, пока она осознаёт масштаб предательства. Олег стоит, ожидая её реакции, как будто отдает приказы слугам.
— Ты серьёзно? — произносит она медленно. — Ты сам решил за меня? Я же вчера ясно сказала, что против!
— Успокойся, — отмахивается он. — Это логично. Где ещё они могут жить?
Ирина ставит чашку на стол и встаёт. Её руки слегка дрожат от накопившегося гнева.
— Олег, ты меня предал, — заявляет она прямо. — Ты поставил интересы родителей выше нашего брака.
— Не драматизируй, — бормочет он. — Это же семья.
— А я кто? — её голос обостряется. — Ты нарушил мои границы и игнорировал мой голос в собственном доме!
Олег отводит взгляд, явно не ожидав такой реакции. Все эти годы она поддавалась его решениям. Теперь что‑то сломалось.
— Ты со мной как с прислугой, — продолжает Ирина. — Ты решил, что я должна молчать и терпеть.
— Хватит истерить, — резким тоном бросает он. — Ничего страшного.
Ничего страшного. Её мнение игнорировано, её пространство отнято – и это «ничего страшного». Ирина подходит к мужу ближе.
— Я отказываюсь отдать свою комнату, — твёрдо заявляет она. — И тем более не пущу твоих родителей в дом без приглашения.
— Как ты смеешь? — взрывается Олег. — Это же мои родители!
— И это мой дом! — кричит Ирина. — Я не собираюсь жить с человеком, который считает меня никчёмной!
Он отступает, впервые видя её по‑настоящему разъярённой. В её глазах горит решимость, которой он никогда не замечал.
— Ты не понимаешь, — пытается он объясниться. — Родители рассчитывают на нас.
— Ты меня не понимаешь, — перебивает её. — Десять лет, а ты всё ещё не осознаёшь, что я не игрушка в твоих руках.
Она проходит к кухонному столу, собирая мысли. Слова, копившиеся годами, наконец вырываются наружу.
— Знаешь что, Олег? — говорит она, поворачиваясь к нему. — Убирайся из моего дома.
— Что? — муж ошарашен. — О чём ты говоришь?
— Я больше не готова жить с человеком, который меня не учитывает, — произносит Ирина спокойно и ясно.
Олег открывает рот, но слов не находит. Он явно не ожидал такого поворота.
— Это наш дом, — пробует он пробормотать.
— По закону дом принадлежит мне, — холодно напоминает Ирина. — И я имею полное право выгнать тебя.
Он стоит, будто не веря услышанному. Шок охватывает его, когда он осознаёт, что переступил невидимую черту.
— Ира, давай поговорим спокойно, — пытается он. — Мы можем найти компромисс.
— Поздно, — перебивает её. — Соглашение должно было быть заключено до того, как ты принял решение.
Олег пытается возразить, но в её глазах такая твёрдость, что слова застревают в горле. Ирина уже не та покорная жена, которая годами шла на уступки.
— Собирай вещи, — говорит она спокойно.
Через неделю Ирина сидит в своём кабинете, наслаждаясь тишиной. Дом без посторонних кажется просторнее. Порядок, который она так ценила, наконец восстановлен.
Она не чувствует сожаления. Внутри укоренилось ощущение правильности поступка. Впервые за долгое время она отстаивает свои границы и самоуважение.
Телефон звонит. На экране номер Олега. Ирина отклоняет звонок и возвращается к работе. Любовь и семья невозможны без уважения. И никакие долги перед родственниками не дают права топтать того, кто рядом.
Ирина это понимает. Конец.
