**Дневниковая запись, 14 октября.**
«Алина, убирайся из моей квартиры сию же минуту!» — больше не в силах терпеть сестру и её отпрысков, я выкрикнула это, едва переступив порог.
Живу я в тихом городке под Калугой, где рассвет встречают крики петухов, а воздух пахнет свежим хлебом из пекарни. Мне 40, и казалось бы, жизнь должна идти своим чередом. Но нет — с тех пор, как моя младшая сестра Алина ввалилась ко мне с троими сорванцами, мой дом превратился в филиал ада. Зовут меня Ольга, и квартира эта — моя крепость, выстраданная после развода. Каждую копейку вложила в ремонт, каждую полку выбирала с любовью. А теперь? Теперь тут правят бал её дети.
Алина — сестра родная, но будто с другой планеты. Я — трудяга, привыкшая рассчитывать только на себя. Она же вечно витает в облаках, меняет мужчин, а трёх своих «ангелочков» таскает по съёмным углам. Когда попросилась «на недельку» — сердце дрогнуло. Три месяца назад.
Моя гостиная теперь больше напоминает поле боя: обои в фломастерах, диван в крошках, а по полу, будто торнадо, носятся её дети — Серёжа (12 лет), Пашка (8) и самый младший, Тимофей (5). Алина? Алина или дремлет, уткнувшись в телефон, или исчезает «по делам», оставляя их на меня. «Оль, ты же одна, тебе не сложно», — бросает она, а у меня от этой наглости руки дрожат.
Вчера стало окончательно ясно — хватит. Везде грязь, на кухне гора немытой посуды, а по полу пятна от варенья. Алина, развалившись на диване, даже бровью не повела. Терпение лопнуло. «Убирайся!» — вырвалось само. Она округлила глаза: «Ты что, нас на улицу выставишь?»
Да, выставлю. Пусть мама осуждает, пусть Алина называет меня чудовищем. Я устала быть её кошелём и нянькой. Дала неделю на поиски жилья — она тут же расклеилась: «Ты предательница!» А где была её благодарность все эти месяцы?
Я дрожу от злости и вины. Особенно за мальчишек — не их вина, что мать живёт, как сорока на ветке. Но и моя жизнь — не вечный приют для чужих ошибок. Мои подруги говорят: «Молодец, пора ставить себя на первое место». Мать звонит, умоляет: «Пожалей их». А кто пожалеет меня?
Не знаю, чем кончится эта неделя. Простит ли мать? Осознает ли Алина, что сама довела до этого? Но я твёрда: мой дом — мои правила. В 40 лет я заслужила тишину и порядок.
**Вывод:** Быть доброй — не значит позволять вытирать об себя ноги. Иногда самый горький шаг — единственный путь к свободе.
