— Мам, мои кроссовки совсем изношены! — Миша стоял в проёме, нервно поправляя край футболки.
— Что ты имеешь в виду «изношены»? Мы только два месяца назад их купили!
Марина почти уронила тряпку. Чёрт, именно это ей сейчас и не нужно. До зарплаты неделя, а в кошельке пусто.
— У меня нет других, — простонал сын. — Я ношу их каждый день.
— Наверно опять футбол играешь? — попыталась Марина говорить спокойно, но внутри её кипело.
Миша фыркнул и отвернулся. Злата — младшая сестра, вечный защитник брата — вмешалась:
— Мам, что с тобой? Все мальчики футбол играют! А наши теперь на скамейке сидеть должны?
Марина тяжело опустилась на табурет. Дочь, если бы ты только знала, как хочется мне расплакаться…
— Я всё понимаю, дорогая. Но ты тоже должна меня понять: фабрика закрылась, папа… — запнулась она — — папа перестал платить алименты. Где взять деньги на новые кроссовки?
— Что это нам иметь к делу?! — взорвался Миша. — Ты не должна была рожать нас, если нам так будет тяжело!
Он бросился к двери и с грохотом её захлопнул. Марина сидела, глядя в пустоту. Хотелась слёз, но они приходили только ночью, когда дети спали. Сейчас — нет времени. Через пару часов ей нужно идти на работу.
Работа… Она проработала на заводе десять лет, даже возглавляла бригаду. И вдруг — бум! — всё закончилось. Завод закрылся. Надо было надеяться, что это временно, но удача не улыбнулась. Купил новый владелец предприятие, а теперь в цехах работают чужие, привозимые ночными автобусами.
Роман тоже был связан с заводом. После закрытия он подрабатывал таксистом, а потом… Марина вспомнила тот вечер, когда он собрал вещи в сумку и сказал:
— Марина, сейчас тяжёлые времена… Жить — всё равно что в землю себя закапывать.
Тогда она лишь улыбнулась, приняв шутку за серьёзность, предложив уехать вместе куда‑нибудь получше. Роман посмотрел серьёзно:
— Нет, я ухожу один. Я больше не могу. С ума схожу.
— А дети? Это же твои дети, Роман!
— Что могу сделать? Называй меня ублюдком, но я ухожу. Решил.
И он исчез. В тот момент настоящий страх охватил Марину. Миша ходит в школу, Злата ещё маленькая… Даже если считать только еду и коммуналку — нужны деньги. А рабочих в городе мало, очередь стоит даже на дворников, хотя многие из них с высшим образованием.
Два дня она бродила по городу — сначала в компании, где обещали достойную оплату, потом туда, где платили хоть что‑то, а в конце — в фирму, где не знали, заплатят ли вообще. Сейчас такие фирмы — как часы, ждёшь зарплату дольше, чем пришествия Христа.
Чудом ей удалось устроиться уборщицей в офис. Офисы теперь повсюду — сидят, листают бумаги, а смысл их работы неясен. Платили, конечно, смехотворно мало, но хоть что‑то. Мясо стало роскошью, масло — предметом желания, но выжить удалось. Когда приходилось покупать обувь или одежду, начинался цикл «взять в долг — вернуть».
Она давно продала золотую цепочку и свадебное кольцо. Дорогоценного больше не осталось.
— Миша! Злата! Я ухожу! — крикнула Марина.
В комнате зазвучал неясный шум. Никто не пришёл проводить её. Ах, она испортила детей… Но чего ожидать? Другие дети хвастаются новыми вещами, а её дети носят то, что есть.
С тяжёлым сердцем она вышла из дома. По дороге думала о Романе. После его ухода она подала на развод и требовала алименты, но безрезультатно — ни копейки за год. Он, видимо, безработный или скрывается.
Она не вышла замуж из большой любви, а потому что «пришло время». Он работал на заводе, не пил, был приличным человеком. Пару месяцев они встречались, потом он сказал: «Марина, зачем тянуть? Мы подходим друг другу». И действительно подходили: оба любили домашний уют, шумных компаний не выносили. Кто бы мог подумать, что он так поступит? Если бы кто‑то предвидел, ей бы не поверилось.
В офисе сразу стало ясно, что что‑то назрело. Девушки шептались, никто не работал.
— Почему такие грустные? — спросила Марина.
— Марина, ты слышала? Готовили большой проект, а теперь всё разваливается.
— Серьёзно?
— Информация проверена. Если всё так плохо, как говорят, Павел Васильевич будет уволен, а с ним и мы все. Он не дурак — не возьмёт вины на себя.
Марина почувствовала, как ноги подкашиваются. Чёрт, я только собиралась попросить аванс…
— Почему? — удивилась Алла.
— Мише нужны кроссовки. Я попрошу аванс.
— Не самое лучшее время… Но попробуй. По крайней мере узнаешь, что к чему.
Набравшись смелости, Марина постучала в кабинет менеджера.
— Можно войти?
Андрей Александрович хотел оттолкнуть её, но узнав уборщицу, махнул рукой:
— Проходи.
Он вспомнил, как HR‑девушка говорила о её семье: муж ушёл, двое детей, голод. В голове возникла идея…
— Здравствуйте, Андрей Александрович. Я хотела бы с вами поговорить…
— Садитесь, — попытался улыбнуться он.
— Спасибо, я бы предпочла стоять. Можно аванс? Мой сын без кроссовок, а в школу без обуви идти нельзя…
Менеджер внимательно посмотрел и неожиданно улыбнулся:
— Садитесь всё же. У меня тоже есть кое‑что, что вам сказать.
Он задумался, подбирая слова. Деньги явно нужны не только на кроссовки, а он, скорее всего, согласится.
Если он докажет, что провал проекта не его вина, владелец промолчит. Если всё равно решит уволить — начнётся аудит, откроются поддельные документы, вся цепочка будет разоблачена. Выход один — свалить всё на главного бухгалтера. Они готовили план вместе, но потом он внес изменения, назвав их «безумными чепухами». Бухгалтер обиделся. И вот сейчас настал момент истины.
— Что нужно сделать? — спросила Марина.
— Не бойтесь, — предупредил Андрей Александрович. — За эту сумму задача будет… не совсем чистой.
Марина почувствовала пот на ладонях. Менеджер заметил её смущение и быстро записал цифру на листке.
Эта сумма могла бы изменить их жизнь: погасить долги, одеть детей, даже ремонт позволить.
— Что конкретно надо сделать? — она едва вымолвила.
— Подменить документы в папке главного бухгалтера. Она всегда носит её с собой. Принесите старые, замените их на мои.
— Значит, она… пострадает?
— Потеряет работу, конечно. Но с её опытом найдёт другую за неделю. Не переживай. Я хорошо заплачу. Подумай до вечера. Через два дня придёт босс, всё должно быть готово. И никому ни слова.
Марина механически встала и ушла. Коллеги сразу окружили её:
— И? Даст ли он аванс?
Она кивнула, потом покачала головой, махнула рукой и пошла в свою крошечную комнату.
Бог, что делать? Первым порывом было «нет». Но если откажусь, найдут кого‑нибудь другого, кто согласится за деньги. А дети…
Раздался стук в дверь.
— Да?
В комнату вошла Ольга Гавриловна, главный бухгалтер.
— Здравствуйте, Марина. Андрей Александрович ушёл, и я хотела с вами поговорить.
Марина подпрыгнула:
— Хорошо, что вы пришли!
И заплакала, не выдержав напряжения.
Ольга села на ящик:
— Так я и думала. Он хочет меня сделать козлом отпущения?
Они коротко поговорили. Перед уходом Ольга передала ей конверт:
— Здесь немного, но хватит на кроссовки. Больше у меня нет.
— Спасибо… — прошептала Марина, всхлипывая.
— Не отказывайся. До вечера.
Дома её встретили дети. Сначала Миша:
— Мам, прости. Я просто…
— Всё в порядке, сынок. Береги деньги — вот они, на кроссовки. И я купила торт. У нас гости, помоги убрать.
— Конечно, мам!
Марина старалась не думать о том, что согласилась помочь Андрею Александровичу, но только потому, что Ольга Гавриловна настояла. Деньги от менеджера лежали в сумке — она их даже не трогала.
Вечером Ольга пришла снова с кем‑то ещё. Марина никогда не видела большого босса. Когда дверь открылась…
— Ваня? Простите… Иван Николаевич…
Мужчина замер в дверях:
— Маринка? Не может быть!
Они учились в одном классе. Потом Марина пошла в техникум — родители умерли, пришлось выживать. А Ваня закончил школу, а через год его семья переехала в другой город.
Были друзья, но Марина держалась от него подальше — миры слишком различались.
Дети давно спали, когда Ольга встала:
— Мне надо идти. У вас, наверное, ещё о чём поговорить.
Иван увидел её уходящей:
— Спасибо, Ольга Гавриловна. Отдохну. Неделя будет достаточно, чтобы всё уладить.
Они остались вдвоём на кухне, в тишине.
— Ну что, Маринка, расскажи, — наконец сказал Ваня. — Как девушка, объяснявшая физику, стала уборщицей?
Она вздохнула и начала. О техникуме, заводе, браке…
— Так сразу после школы пошла на завод? И сразу вышла замуж?
— Выборов было мало. Я просто хотела мира. Ты помнишь, как я жила? Родители… каждый день — выпивка или ссора.
Ваня постучал пальцами по столу:
— Помню. Слушай, Марина, ты вернёшься в учёбу.
— С ума сошёл? В моём возрасте?
— Все учатся! Я тоже. Не спорь. Я помогу финансово. И вообще поддержу — у меня теперь свободное время, я развёлся. А потом ты вернёшься в завод, но уже не уборщицей.
— Ваня, я не могу…
— Помнишь, как ты меня отгоняла, когда я объяснял задачи?
Марина улыбнулась сквозь слёзы:
— Помню. И даже ударила тебя учебником, сказав: «Не говори так больше!»
— Точно! И теперь я не хочу это слышать. Дай мне данные твоего бывшего. Похоже, он должен детям.
Прошло три года. Марина Валентиновна возглавила бизнес. Она могла взять его раньше — Ваня предлагал давно, но она решила закончить учёбу, даже ускоренную программу.
Теперь она была неузнаваема. Осанка, стиль, манеры — всё изменилось. Она стала сильной, уверенной, любимой.
Кто бы мог подумать, что одна школьная задача по физике станет началом такой жизни?
Урок ясен: когда кажется, что всё разваливается, стоит искать шанс в трудных ситуациях, потому что именно в них рождаются новые пути и настоящая сила.
