Она выгнала меня из дома
Людмила Степановна стояла на пороге родной квартиры, сжимая в дрожащих руках два потрёпанных чемодана. За спиной с глухим стуком захлопнулась дверь, щёлкнули все замки. Её собственная дочь Арина наглухо заперла её, не оставив ни единого шанса вернуться.
— Мама, я не шучу! — кричала Арина из-за двери, голос её дрожал от злости. — Пока не извинишься перед Дмитрием, назад не пущу!
Людмила Степановна прислонилась к холодной стене подъезда. В горле стоял ком, в висках стучало. Всю жизнь прожила честно, а теперь — такое унижение.
— Ринуся, открой, поговорим… — прошептала она, кусая губы, чтобы не расплакаться.
— Не открою! — отрезала дочь. — Надоели твои скандалы!
Скандалы. Людмила Степановна горько усмехнулась. Так Арина называла её попытки защитить внука Вовку от жестокости отчима.
А всё началось сегодня утром, когда она проснулась от тихого всхлипывания за стеной. Вове было всего семь, но плакал он так, словно у него отняли последнюю надежду. Людмила Степановна вскочила с раскладушки — спала она в зале с тех пор, как Дмитрий переехал к ним — и прислушалась.
— Сколько раз повторять?! — орал Дмитрий. — Убирай свои игрушки!
— Я уже убрал… — всхлипнул Вова.
— Врёшь! Вот же танк под столом валяется!
Раздался звонкий шлепок, затем детский вскрик. Людмила Степановна ворвалась в комнату.
— Что вы творите?! — вскипела она, увидев багровое пятно на щеке внука.
— Не ваше дело, Людмила Степановна, — процедил Дмитрий, поправляя манжет рубашки. — Это мой пасынок, и я его воспитываю.
Арина стояла в углу, отвернувшись к окну, будто не замечая слёз сына. Людмила Степановна подбежала к Вове и прижала его к себе.
— Вовочка, не плачь, бабуля с тобой…
— Мама, хватит его жалеть! — резко обернулась Арина. — Дмитрий прав — ребёнку нужна строгость.
— Какая строгость?! — не поверила своим ушам Людмила Степановна. — Он отличник, помогает по дому, тише воды!
— Очень он тихий, — фыркнул Дмитрий. — Постоянно что-то роняет, кривляется, мультики орёт.
— Ему семь лет, он ребёнок!
— Другие дети в семь уже дисциплину знают.
После школы Людмила Степановна зашла в магазин за продуктами, решила сварить Вовке любимые щи. Но дома её уже ждали.
— Людмила Степановна, — Дмитрий сидел за кухонным столом, сложив руки, — надо поговорить.
Арина теребила край фартука, избегая материнского взгляда.
— В чём дело?
— Ваше присутствие мешает, — начал Дмитрий. — Вы подрываете мой авторитет, портите отношения в семье.
— Я просто защищаю внука!
— От чего?! — вспыхнула Арина. — Дмитрий заботится о нём!
— Настоящие мужчины детей не бьют, — твёрдо сказала Людмила Степановна.
— Да кто его бьёт?! — Дмитрий ударил кулаком по столу. — Шлёпнул разок для порядка — и сразу бить?!
— Ты ему не отец.
— А кто же? — Дмитрий язвительно усмехнулся. — Его родной папаша где? Алименты платит?
Людмила Степановна сжала губы. Бывший зять действительно исчез — ни звонков, ни копейки на сына.
— Вот и мыслите, — Дмитрий развёл руками. — А я вкладываюсь, воспитываю, деньги трачу.
— Мама, — тихо сказала Арина, — Дмитрий прав. Вове нужна мужская рука.
— Ему семь лет!
— В семь уже характер формируется.
Людмила Степановна смотрела на дочь и не узнавала её. Куда делась та самая Арина, которая растила Вовку одна, не давая в обиду?
— Ринуся, что с тобой? — прошептала она. — Ты же всегда защищала Вову…
— Его никто не обижает! — крикнула Арина. — Дмитрий делает из него мужчину!
— Так, хватит, — перебил Дмитрий. — Говорим прямо: Людмила Степановна, нам нужно пространство. Вы должны съехать.
Людмила Степановна почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Вы… выгоняете меня?
— Да, — Арина так и не подняла глаз. — У тебя же пенсия. Снимешь комнату.
— Арина! — старушка вскочила. — Это моя квартира! Я её сорок лет назад получила, всю жизнь на фабрике пахала!
— Но ты же подарила её мне, — напомнила дочь. — Помнишь? Когда я за Серёжу замуж выходила…
Людмила Степановна помнила. Тогда казалось правильным — молодая семья, пусть будут полноправными хозяевами. А себе что-нибудь потом найдёт…
Но потом фабрику закрыли. В её возрасте работу не найдёшь. Пенсии в пятнадцать тысяч на съём жилья не хватит.
— Но у меня прописка здесь!
— Выпишешься, — холодно сказал Дмитрий. — Арина хозяйка, она решает, кто тут живёт.
— Я её мать!
— И я тебе благодарна, — голос Арины дрогнул, но она продолжила, — но теперь у меня своя семья.
— А я для тебя больше не семья?
— Мама, не устраивай драму. Ты взрослый человек.
Вечером Людмила Степановна зашла к Вове. Мальчик сидел за уроками, глаза опухшие от слёз.
— Вовочка… — она присела рядом. — Ты хочешь, чтобы бабуля уезжала?
Он вцепился в её руку.
— Нет! Не уезжай!
— Скажи маме…
— Говорил! — всхлипнул Вова. — Она сказала, что так надо. Что Дмитрию тесно, когда нас много.
Людмила Степановна обняла внука. Как он тут один останется?
— Вовка, если он тебя обидит — сразу звони, понял?
— А ты придёшь?
— Приду.
Утром разговор повторился. За завтраком Дмитрий отчеканил:
— К выходным освобождаете квартиру.
— Куда мне идти?!
— Не знаю, — пожала плечами Арина. — Разберёшься.
— Доченька… — Людмила Степановна смотрела на неё, словно впервые видела.И когда Людмила Степановна уже собиралась покинуть подъезд, из-за двери донёсся отчаянный детский крик: “Бабушка, не уходи!” — но шаги Дмитрия резко заглушили его, и в наступившей тишине она поняла, что теряет внука навсегда.
