Казалось, сама зима решила испытать людей на прочность. В этом году морозы в Сибири были лютые — под сорок, а то и ниже. Снег скрипел под ногами, будто сердился на весь белый свет.
— Василий, не забудь шубу! Ту, что бабушка Ульяна из овчины сшила, — провожала мужа Алевтина, поправляя ему шапку.
На ферме работы не ждали — коровы мычали, требуя корма. Василий, уже седой, на пороге пенсии, привычно собирался. А Алевтина ждала дочь с внучкой, но та позвонила из Красноярска:
— Мам, пока морозы не спадут, не поедем. В выходные приедем.
— И правильно, Леночка. Вдруг «газик» встанет посреди дороги? Береги себя и Настеньку, — сказала Алевтина, пряча тревогу в голосе.
Она замерла у окна, глядя на сугробы. Перед глазами всплыла та зима, полвека назад, когда она, юная Аля, с подругой Дашей поехала к Дашиной бабке в глухую деревню. Мороз тогда тоже щипал до костей, но молодость гнала страх прочь.
— Аля, поехали со мной! — уговаривала Даша. — Одной скучно, а ты наше село увидишь! Правда, от остановки ещё километров десять, но мы справимся!
Шестнадцать лет, горячая кровь — что им мороз? Автобус довёз до райцентра, но дальше водитель отказался:
— Всё, барышни! Дорогу занесло, даже «Урал» не пройдёт. Не поеду — застрянем!
Пришлось выходить.
— Аля, до деревни далеко, — вздохнула Даша. — Пойдём к тёте Гале, маминой подруге. Переночуем, а там видно будет.
Тётя Гала накормила их щами, напоила чаем с малиновым вареньем, уложила спать. А утром сосед, дед Степан, согласился подвезти на санях.
— Степаныч, подкинь девчат, им к старухе надо, — попросила тётя Гала.
— А как же! — засмеялся он. — Доставлю — пуще ветра!
Девчонки закутались в тулуп.
— Держитесь крепче, а то в сугроб вылетите! — дед Степан хлопнул вожжой, и сани рванули вперёд.
За посёлком тянулся бор, потом — бескрайняя тайга, укрытая снегом. Дорога была худая, но лошадь шла уверенно.
— Дед Степан, а вам сколько лет? — спросила Даша, чтобы развеять тишину.
— Да уж за семьдесят перевалило, — ухмыльнулся старик. — Но я ещё огого! Летом рыбачу, зимой охочусь. У нас тут места — закачаешься! Приезжайте летом — ягоды, грибы — красота!
Дед Степан славился в округе как рассказчик. Мог так завести, что и холод забывался. Но вдруг он прищурился и сказал:
— По этой дороге, девоньки, я свою Марфу увёз. Лет пятьдесят назад… Украл, можно сказать.
— Как украл?! — ахнула Даша.
— Бабу Марфу, что нас провожала? — перебила Аля.
— Её, мою Марфушку, — кивнул дед, и глаза его заблестели. — Тогда она была девчонкой, как вы.
Аля с Дашей притихли, боясь проронить слово.
— Было дело, — начал дед. — Поехал я в ту деревню по делам. Мне тогда двадцать пять, холост, всё невесту искал — такую, чтобы сердце завертелось. В нашем селе такой не сыскал.
Приехал к дяде Никифору. У того сын, Прохор, ровесник.
— Здарово, Стёпка! — встретил он. — Батя на мельнице, скоро будет. А вечером в клуб сходим — у нас девки хоть куда!
В клубе гармошка ревела. Девки хватали Стёпку в пляс, но он заметил её — ту, что вошла последней. Невысокая, с косой до пояса, в валенках и тулупе, она снимала платок, и щёки её горели, как маков цвет.
— Прохор, это кто? — прошептал Стёпка.
— Марфа, дочь дяди Трофима. Хороша, да отец у неё — медведь лесной. С ним не свяжешься, — ответил Прохор.
Стёпка не стал тянуть — подошёл к Марфе. Весь вечер кружились, смеялись. Потом провожал её до дома.
С тех пор стал часто наведываться. Но однажды Марфа расплакалась:
— Батя не отдаст меня в чужое село. Говорит, жених уже есть, здешний.
— Нет, Марфа, ты моя, — сказал Стёпка. — Жди, приеду.
Дед замолчал, глядя в снежную даль. Даша нетерпеливо толкнула его:
— Ну а дальше?
— А дальше — отказ, — вздохнул дед. — Дядька Трофим мне ворот показал. Но я знал — Марфа моя.
Стёпка велел Прохору передать: через три дня будет за ней. В условленную ночь ждал за околицей. Марфа выскользнула с узелком, прыгнула в сани.
— Боюсь, батя догонит, — дрожала она.
Но топот коней донёсся сзади. Дядька Трофим настиг их, кнут в руках.
— Дочку украл, мерзавец?! — ревел он.
— Дядя Трофим, убейте, но я люблю её. Без Марфы мне жизни нет, — твёрдо сказал Стёпка.
Трофим замер. Потом махнул рукой:
— Мать слегла, узнав. Разворачивай сани, поедем. Там и решим.
Стёпка поверил.
— Благословили нас, — улыбнулся дед. — Потом свадьбу сыграли. Вот так, девоньки, полвека вместе.
— Как в сказке! — выдохнула Аля.
Прошли годы, но Алевтина помнила ту поездку. Дед Степан, его рассказ о любви и смелости. Тогда ей казалось, он — древний старик, а они с Дашей — вечно молодые. Теперь она знала: настоящая любовь не стареет.
