**Дневниковая запись**
«Сын, у тебя будет дом. Но, ради всего святого, не оставляй сестру. Она без тебя пропадёт», — еле слышно прошептала мать.
Голос её был слаб, как осенний ветер. Она лежала, исхудавшая, почти призрачная, и Дмитрий с трудом узнавал в ней ту крепкую, добрую женщину, что когда-то носила его на руках.
— Сынок, слушай… — она сжала его ладонь, и в этом жесте была вся её отчаянная мольба. — Галину не бросай. Она наша кровь. Пусть и не такая, как все… Пообещай мне…
Дмитрий неловко отвел взгляд. В углу комнаты их скромной пермской квартирки сидела Галина, качающая тряпичную куклу и напевающая что-то несвязное. Ей давно перевалило за сорок, но ум её остался детским. Она улыбалась, будто не понимая, что мать уходит навсегда.
У самого Дмитрия жизнь сложилась удачно: своя строительная контора, новенький «УАЗ Патриот», добротный дом на Каме. Но места для Галины там не находилось. Дети побаивались её странных выходок, а жена, Светлана, в сердцах называла её «блаженной». Хотя она никому не делала зла — тихая, безответная, жила в своём мире.
— Мам… ну, ты же понимаешь… у меня свои заботы… а Галя… — он попытался высвободить руку, но её хватка, несмотря на слабость, была цепкой.
— Сын, отцовский дом твой… А для Гали я выхлопотала трёшку в центре. Всё оформлено.
— Откуда?! — Дмитрий и Светлана переглянулись, глаза их заблестели.
— Ухаживала за старушкой-профессоршей… Та и оставила мне жильё. Я переписала на Галю, чтоб у неё был свой кров. Но ты… смотри за ней, молю… Квартира потом детям твоим достанется…
Мать умерла ночью.
Галина будто не осознавала, что осталась одна. Дмитрий взял её к себе и сразу начал ремонт в той самой трёшке.
— Зачем ей такие хоромы? Пусть поживёт у нас, а там сдадим, — горячо объяснял он жене.
Светлана сперва не противилась. Галина не мешала: целыми днями возилась с куклами да перебирала старые платки. Но её неадекватность раздражала. «Сегодня молчит, а завтра начнёт буянить», — ворчала Светлана.
«Потерпи», — уговаривал Дмитрий. А через полгода, с помощью приятеля-нотариуса, переоформил на себя и отчий дом, и сестрину квартиру. Галину уговорил подмахнуть бумаги, не вдаваясь в подробности.
С этого дня для сестры начался кошмар.
Пока Дмитрий был на работе, Светлана издевалась над ней: обзывала, запирала в чулане, кормила объедками. Однажды шлёпнула по щеке — Галина от страха описалась.
— Ещё и не держится?! Вон из моего дома! — орала Светлана.
Она выбросила вещи Галины в помойку.
— А где сестра? — спросил Дмитрий вечером.
— Сбежала! — фыркнула жена. — Напачкала тут, а потом как шмыгнет за дверь! Гоняться за ней, что ли?
Дмитрий промолчал. «Ну и ладно», — буркнул и включил «Первый канал».
Но ночью не спал. Ворочался, вспоминал мать. Под утро ему привиделась она в гробу:
«Просила же тебя…» — шептала она, грозя пальцем.
Этот сон стал повторяться, мучая его. Через два месяца Дмитрий не выдержал — позвонил крёстной, тёте Клаве.
— Совесть заела, Митя? — ехидно спросила та. — Галя у меня. Добрела до маминой могилы, там я её и подобрала. Жива, не переживай. Только ты с этим теперь живи…
— Да ладно, — буркнул он и бросил трубку. В душе — облегчение: «С ней всё в порядке».
Галина умерла через два месяца — та же болезнь, что и у матКогда Дмитрий закрыл глаза в последний раз, никто не услышал его шёпота: “Простите нас, мама… Галя…”
