Обычно про таких как я говорят “особенная”. Я же считала это наказанием. Но по порядку.
Когда мне исполнился месяц, мама оставила меня у дверей детдома. Может, у неё тоже был этот “дар”, вот и сбежала? Не знаю. Факт: я росла в приюте. Первой мою особенность заметила воспитательница Маргарита Анатольевна. Говорит, играла я с ребятами, один мальчишка – Артёмка – отобрал у меня игрушку. Цитирую: “Клянусь, видела как он отлетел на ковёр в другой конец комнаты, а ты забрала своё!”
Маргарита Анатольевна – душа-человек. Сразу смекнула: если кто узнает, меня не оставят в покое. “Не хочу, чтобы тебя на опыты забрали”, – шептала. Она занялась моим воспитанием и наукой усмирять способности. Злюсь – могу предметы (и даже людей!) двигать. Чувствую биополе каждого вокруг. Не надо слов – плохой человек или хороший, видно сразу. Способность? Здорово, скажете. Но другие, похоже, тоже чуяли мою “непохожесть”, сторонились. Поэтому до сих пор никто меня не усыновлял. Обидно: ласки хочется, любви, настоящей семьи. Узнать, что такое “мама”.
Подруга у меня была одна-единственная – Рина. Вернее, Ириной звали, но ей не нравилось, так что для всех она – Рина. Золотая девчонка! Вместе душа в душу. Она мне – семья, я ей – тоже. Про способности знала и свято хранила секрет. Ни разу не попросила сделать что-то для себя. Ценила это безмерно. Рине уже пятнадцать стукнуло. А все в детдоме знают: старших берут неохотно. Отчаялась она.
Как-то врывается Рина в комнату – глаза горят, энергетикой так и бьет, будто торнадо зашло!
– Что стряслось?
– Лена! Ты только представь! Меня удочеряют! Семья у меня будет!
Подскочила, обняла и закружила. “Люди нашлись! Какое везение!” Остановилась, серьезно посмотрела:
– Не кручинься! Навещать буду! А когда тебя заберут – дружить семьями! Бежим скорее, покажу их! У кабинета заведующей стоят!
И потащила меня за руку.
У двери как раз распахнулась. Вышла пара. Мужчина – плечистый, подбородок острый, скулы мощные. Я мгновенно прочитала их биополе. И аж мурашки по коже: очень не понравилось. От него – энергетика грубая, злая, насилие так и прёт. Женщина – запуганная, измотанная, пустота внутри.
– О, Ириша! – Мужчина осклабился. Меня аж передёрнуло.
– С бумагами почти покончили. Завтра уже домой поедешь!
Рина кинулась его обнимать. И тут поймала новый оттенок в его поле: похоже на любовь, да не ту… Скорее, похотливость какая-то…
Вернулись в комнату. Рина скачет от счастья, а я сижу на кровати, пытаюсь переварить. Может, померещилось?
– Чего приуныла? – Рина присела рядом. – Не ной, видеться будем, честно!
– Рин… Мне эта парочка не по душе. Что-то с ними не то. Особенно мужик этот… Злющий какой-то.
Рина насупилась:
– Завязывай! Завидуешь, что ли? Ждала я этого сколько! Семья! Павел Андреевич – душка! Беседовала с ними – лучистые, заботливые! Говорит, у меня своя комната огромная будет!
– Рин, ну ты же знаешь – я людей чувствую!
– Ась, отвяжись! Психолог и заведующая их проверили! Кандидаты – идеал. Он работает, она дома. Скоро мамой обзаведусь! Все справки у них. Был бы маньяк – в биографии бы видно!
Рина резко встала, к окну отошла:
– Думала, ты за меня порадуешься… Ты ж подруга моя! – Голос дрогнул.
Стыдно стало. Обняла её со спины:
– Прости! Рада за тебя, конечно, подружка! Показалось мне просто… Расставаться не хочу.
– Не переживай! Тебе всего семь – тебя запросто возьмут! Ладно, пойду собираться.
Спала ужасно. Снился мне Павел Андре
Теперь каждое утро я ворча пинаю тапком книжный шкаф, который нарочно падает передо мной, чтобы не идти на математику, а Рина смеётся, заваривая нам чай с лимоном и варень-это наша новая жизнь, бесценная и спокойная, где самый важный экзамен-не забыть, что маме сегодня заказать на ужин из магазина, хотя обещала помнить “ментальным рывком”, но опять всё путаю, как обычно.
