Тёмные улицы Екатеринбурга провожали Сергея домой после тяжёлой смены. Шаги замедлились, в груди сжало — что-то было не так. Окна их квартиры на пятом этаже не светились. «Опять где-то задержалась?» — мелькнуло в голове. Вошёл — тишина ударила по сердцу. Не успел разуться, как раздался звонок. Соседка Татьяна Ивановна стояла на пороге, глаза полные тревоги: «Вашу Маргариту Петровну скорая забрала». Сергей онемел. Всё рухнуло в одно мгновение, оставив лишь ледяную пустоту внутри.
На улице его вдруг пронзило: «Как я мог не заметить?» Ноги подкосились. Он вспомнил, как Маргарита ждала его дома — та самая женщина, которую он когда-то боготворил, а потом перестал замечать. Вот она бросает привычное: «Ну наконец-то» — и выходит на кухню, даже не обернувшись. «Ужин будешь?» — спросит без интереса, будто спрашивает у случайного соседа.
А ведь раньше она готовила с огоньком: варила борщи, пекла блины, осенью закатывала банки с огурцами. Но в последние годы — только для детей, когда те приезжали. Для него же — будто через силу. Картошка пересоленная, котлеты сухие. Сергей молча брался за сковородку, лепил вареники. Она ела, но даже «спасибо» не говорила. Это равнодушие резало по живому, но он терпел — лишь бы не ссориться.
Когда-то всё было иначе. Она обнимала его так, будто делилась частичкой души. Засыпала, прижавшись к плечу, и ему казалось — теплее этого места нет на свете. Но потом что-то сломалось. Может, когда он пропадал с друзьями, а она одна сидела с младшим в больнице? Или когда забыл про их годовщину, потому что «работа затянулась»? Он отмахнулся тогда: «Да ладно, не малыши!» Но её взгляд — словно ножом — запомнил навсегда.
Маргарита замкнулась. На его слова отвечала молчанием, уходила в спальню, будто он был пустым местом. «Что за театр? — злился Сергей. — Я же не чужой!» Но её тишина была страшнее криков. С детьми — оживала, смеялась. С ним — словно стена выросла. Жизнь превратилась в рутину, где они были просто соседями по квартире.
Сергей давно завязал с гулянками. Работал на заводе, деньги в дом носил, на сторону не смотрел. Но Маргарите будто всё равно. Она и сама зарабатывала — бухгалтером, даже больше него. Почему не ушла? Ради детей? Но они уже взрослые. Он перестал понимать её. Махнул рукой: «Ну и ладно». Хотя втайне мечтал, чтобы она снова встречала его с улыбкой, как раньше.
А теперь эта мысль: а любила ли она его вообще? Сергей вспомнил, как удивлялся когда-то — за что такая умница, красавица выбрала его, простого рабочего? Может, просто время подошло, а он был «удобным» вариантом? «Дети в меня пошли», — горько усмехнулся он про себя.
Впустую квартиру вошёл — тишина давила. «Где она?!» Вдруг звонок. Соседка, не глядя в глаза:
— Сергей Васильевич, Маргариту Петровну увезли… Час назад…
Он мчался по темным улицам, слёзы душили. Впервые в жизни закричал в пустоту:
— Господи, не забирай её! Верни! Я всё исправлю! Свечки ставить буду, в храм ходить — только верни!
Но в больнице только развели руками: «Сердце остановилось в машине». Мир перевернулся. Дни слились в серую муть. Дочь рыдала, сын что-то говорил — он не слышал. В голове стучало одно: «Не успел попросить прощения».
Теперь он живёт один. Дети зовут переехать — отказывается. Часто сидит в маленькой церквушке у дома. Там, в сиянии лампад, ему кажется, будто Маргарита где-то рядом. Смотрит на лик Богородицы и шепчет: «Прости, родная…» Но в ответ — только тихий шелест листьев за окном да вечное эхо утраты.
