— Нет, Виктор Семёныч! Всё, хватит! — топнула ногой Алёна, отчего чашки на столе звякнули. — Больше не могу!
Свёкор поднял брови, отложил «Аргументы и факты».
— Алёнушка, ты чего кричишь? Что случилось?
— А то, что я не домработница ваша! — невестка упёрла руки в боки. — Мать ваша целыми днями командует, будто я ей рабыня! А вы молчите!
Людмила Сергеевна, свекровь, как назло вошла на кухню именно в этот момент.
— Что за представление? Алёна, чего орёшь, как на пожаре?
— Вот! — Алёна ткнула пальцем в сторону свёкрови. — Она! «Алёна, купи хлеба», «Алёна, свари щи», «Алёна, полы помой»! Я что, у вас бесплатная кухарка?
Людмила Сергеевна поджала губы, присела на стул.
— А кто, по-твоему? Я уже немолодая, сердце шалит, Виктор на работе пропадает. Ты молодая, здоровая…
— Я тоже работаю! — перебила Алёна. — В аптеке с утра до вечера стою, ноги отваливаются, а прихожу домой — опять готовь, убирай, стирай!
Виктор Семёныч почесал затылок, посмотрел то на жену, то на мать.
— Мам, ну Алёна и правда устаёт…
— Ах, вот как! — всплеснула руками Людмила Сергеевна. — Теперь и ты против меня! Родную мать из-за какой-то…
— Из-за какой-то?! — вскипела Алёна. — Я вашему сыну жена, между прочим! И детей рожу, если Бог даст! А вы меня «какой-то» обзываете!
Свекровь отвернулась к окну, промолчала. Виктор встал, подошёл к жене.
— Алён, ну не кипятись. Мама пожилая, ей тяжело…
— А мне легко? — Алёна отстранилась. — Ваня, слушай, честно: либо что-то меняется, либо я уезжаю!
Тишина. Людмила Сергеевна медленно повернулась.
— Куда это ты? К родителям? Там тебя с распростёртыми объятиями ждут?
Алёна побледнела. Отношения с родителями у неё давно разладились, особенно с отцом, который до сих пор не простил ей замужества.
— Найду где-нибудь!
— Алёна, брось! — Виктор взял её за руку. — Мы семья. Давай как-то договоримся.
— Вот именно! — она высвободила руку. — Договариваться! Тогда слушайте мои условия.
Людмила Сергеевна фыркнула.
— Да ну! Условия ставить! В моём доме!
— В нашем доме! — поправила Алёна. — Ваня, скажи маме, что это и наш дом тоже!
Виктор замялся. Квартира действительно была записана на мать, доставшаяся ей от бабушки.
— Мам, ну формально…
— Формально — мой! — отрезала свекровь. — Моя квартира — мои правила!
— Ладно! — Алёна достала блокнот. — Первое: я готовлю через день. Во вторник, четверг и субботу — вы или Ваня.
— С чего вдруг? — возмутилась Людмила Сергеевна.
— Потому что я не печь! — Алёна что-то записала. — Второе: уборка по очереди. Неделю я, неделю вы.
— Совсем обнаглела! — вскочила свекровь. — Ваня, ты слышишь это?
Виктор сидел, понурив голову. Он понимал жену: мать и правда слишком много требовала.
— Третье, — продолжала Алёна, — в нашу комнату без стука не входить. И мои вещи не трогать.
Тут было больное место. Людмила Сергеевна вечно наводила «порядок» в их комнате: перекладывала вещи, читала переписку с подругами, даже шторы перевешивала.
— А если я пылесосить захочу? — спросила свекровь.
— Предупредите. Постучите, спросите, — Алёна записала ещё пункт. — И четвёртое: раз в неделю мы с Ваней идём в кино или к друзьям. Без вас.
— Совсем сдурела! — взорвалась Людмила Сергеевна. — Мужа отрываешь!
— Не отрываю! Хочу время с мужем проводить! Как нормальные люди!
Виктор поднял голову.
— Мам, ну это логично. Мы же молодые…
— Ага! — свекровь заломила руки. — Все против меня! Ладно, пиши дальше свои условия!
Алёна присмотрелась к ней. В голосе Людмилы Сергеевны слышалась обида.
— Людмила Сергеевна, я не против вас. Просто хочу, чтоб всем было комфортно.
— Комфортно… — та тяжело опустилась на стул. — А как мне комфортно, если сын отворачивается?
Алёна отложила ручку, села напротив.
— Никто не отворачивается. Но я тоже часть семьи. Я не чужая.
— Не чужая, да не родная, — пробормотала свекровь.
— Почему? Я же ваша невестка.
— Невестка… — та покачала головой. — Кровь не наша. Сегодня здесь, а завтра…
Виктор встал.
— Мам, хватит! Алёна — моя жена. Значит, и тебе дочь.
— Дочь… — Людмила Сергеевна вздохнула. — Ладно. Но дочери матерей слушаются.
— Слушаются, но не как прислуги, — парировала Алёна.
Тишина. Виктор ходил по кухне. Алёна перелистывала блокнот. Свекровь смотрела в окно, где соседка развешивала бельё.
— У Галины Ивановны сын тоже женился, — вдруг сказала она. — Невестка — золото. Тихая, послушная.
— А я вас не уважаю? — спросила Алёна.
— Не знаю. Условия ставишь…
— Это не из-за неуважения. Про”Хорошо, Люся, давайте попробуем так: я буду тебя слушаться, но и ты меня — только без крайностей, а то я, конечно, не золото, но и не железный гвоздь,” — усмехнулась Алёна, и даже свекровь не удержалась от улыбки.
