Плач ребенка пронзил тесный салон самолета, резкий и бесконечный. Несколько пассажиров обернулись, другие громко вздохнули или недовольно заерзали на местах. Люминесцентные лампы гудели над головой, а спертый воздух казался удушающим.
Арина Соколова прижала к груди свою шестимесячную дочь Соню. Руки ныли, голова пульсировала, а усталость заволакивала глаза. «Усни, малышка… пожалуйста», — шептала она, мягко покачивая девочку.
Они летели эконом-классом из Владивостока в Москву на ночном рейсе. Дешевые кресла казались еще теснее, когда крики Сони отражались от стен. Арина уже пять раз извинилась перед всеми, кто мог ее слышать.
Она не спала двое суток — с тех пор как отработала две смены подряд в кафе, едва заработав на этот билет. Перелет опустошил ее сбережения, но через два дня была свадьба сестры. Несмотря на накопившееся недопонимание, Арина не могла пропустить это событие. Она должна была быть там — доказать, что не отказалась от семьи.
В свои 23 она выглядела старше. Прошедший год оставил след: бесконечные смены, пропущенные обеды, бессонные ночи с режущими зубами младенцем. Когда-то живые глаза потускнели от усталости и страха перед будущим.
С того дня, как парень исчез, узнав о беременности, она осталась одна. Каждая пеленка, каждая бутылочка, каждая оплата съемной комнаты — все только с ее зарплаты официантки. В ее комнате отклеивались обои, капал кран, а соседями были чужие люди, с которыми она не решалась заговорить. Никакой подушки безопасности. Только упрямство.
К ней подошла стюардесса, голос напряженный:
— Девушка, пассажиры пытаются спать. Могли бы вы успокоить ребенка?
Арина подняла глаза, веки тяжелые. — Я стараюсь, — прошептала она срывающимся голосом. — Она обычно не такая… просто тяжелые дни.
Но Сонины крики только усилились, и Арина почувствовала, как десятки глаз впиваются в нее. Кое-кто поднял телефоны — кто осторожно, а кто и нет. В груди забилась паника.
Она уже представляла: видео с ней в соцсетях, подпись вроде «Худшая попутчица» или «Не берите детей в самолет». Щеки горели от стыда.
Через проход мужчина пробормотал: — Надо было остаться дома.
Слезы навернулись на глаза. Она бы и осталась, если бы ее старенькая «Лада» не сломалась окончательно три недели назад. Этот перелет был последним шансом — и стоил ей месячной аренды.
Когда она уже хотела встать и скрыться в туалете, чтобы выплакаться, тихий мужской голос рядом раздался сквозь шум:
— Можно я попробую?
Арина обернулась, удивленная.
Рядом сидел мужчина в темно-синем костюме, лет тридцати, с резкими чертами лица, смягченными добрыми глазами. Он явно не принадлежал эконом-классу — казалось, его место в пентхаусах и кабинетах. Он улыбнулся, руки сложены на коленях.
— У сестры двое детей, помогал с младенчества, — сказал он. — Иногда новый человек успокаивает. Разрешите?
Арина заколебалась. Она не доверяла незнакомцам — особенно с Соней. Но отчаяние взяло верх. Недолго думая, она кивнула и осторожно передала дочь.
То, что случилось дальше, было похоже на чудо.
Уже через несколько секунд на руках у мужчины Соня перестала плакать. Маленькое тельце расслабилось, пока он тихо покачивал ее и напевал что-то медленное. Арина смотрела, не веря своим глазам.
— Не понимаю, как вам это удалось, — прошептала она.
Мужчина усмехнулся. — Просто опыт, — сказал он, подмигнув. — И, может, костюм помогает.
Салон наконец расслабился. Пассажиры вернулись к книгам, подкастам, сну. Стюардессы с облегчением выдохнули. Впервые за часы Арина почувствовала, что может дышать.
— Меня зовут Арина, — сказала она, сдерживая благодарные слезы. — А это Соня.
— Дмитрий, — ответил он. — Приятно познакомиться.
Она потянулась за дочерью, но Дмитрий мягко остановил ее.
— Вы не спали, кажется, годами, — тихо сказал он. — Отдохните. Я с ней.
Она снова заколебалась, но тепло в его голосе разоружило ее. Постепенно она откинулась на сиденье — и прежде чем осознала, ее голова склонилась на его плечо. Сон настиг ее за минуты.
Она не знала, что Дмитрий Волков был не просто добрым незнакомцем — он был генеральным директором фонда «Волна», одного из крупнейших благотворительных фондов страны.
И этот полет изменит все.
Через несколько часов Арина проснулась, тело одеревенело от неудобной позы. Она моргнула, дезориентированная, прежде чем поняла, где находится — и на ком лежала.
— Ой… простите! — ахнула она, резко выпрямляясь.
Дмитрий повернулся к ней с улыбкой. Соня все еще спала у него на руках, крошечный кулачок сжат вокруг его галстука.
— Не извиняйтесь, — сказал он. — Вам обоим нужен был отдых.
Они вышли из самолета вместе, направляясь к багажу. Арина рассказала о своей жизни: как осталась одна после ухода бывшего, как каждый рубль приходилось растягивать, как иногда она пропускала еду, чтобы у Сони было все необходимое.
Дмитрий слушал молча, выражение лица мягкое, понимающее.
— Меня ждет машина, — сказал он, когда они вышли в зону прилета. — Позвольте довезти вас до гостиницы.
Арина замялась. — Я сняла комнату рядом с аэропортом, — смущенно призналась она.
Дмитрий нахмурился. — Там небезопасно. Я забронировал номер в «Метрополе». Почему бы не остановиться там?
Ее самолюбие взбунтовалось. — Мне не нужна жалость.
— Это не жалость, — ответил он. — Просто доброта. Вы заслужили хотя бы одну спокойную ночь.
После паузы она наконец кивнула. Они сели в черный автомобиль, и когда они приехали в «Метрополь», Арина была потрясена. Номер был просторный, уютный, с молочной смесью, печеньем и даже детской кроваткой.
— Вы обо всем подумали, — прошептала она.
Он пожал плечами. — Просто обратил внимание.
Перед уходом он протянул ей визитку.
— Я пробуду в городе пару дней, — сказал он. — ЗвоИ спустя годы, когда Соня уже заканчивала школу, а их семья собиралась за большим столом в загородном доме, Арина иногда ловила себя на мысли, что всё началось с одного случайного плеча в переполненном самолёте.
