Кот спал с супругой. Упирался в неё спиной, отталкивая меня всеми четырьмя лапами. Утром же смотрел нагло, будто насмехаясь. Я ворчал, но поделать ничего не мог. Любимец, дескать. Ну пушистик, ну солнышко. Жена смеялась, а мне не до шуток.
Этому «пушистику» жарили осетра, аккуратно вынимали кости, а хрустящую шкурку складывали горкой рядом с дымящимися кусочками на его тарелке.
Кот смотрел на меня, кривя морду в ухмылке, будто говорил:
«Ты здесь никто, а хозяин — я».
Мне же доставались объедки, которые не пришлись по вкусу наглецу. Короче, издевался как хотел. Я мстил по-своему: то тарелку отодвину, то с дивана стащу. Война, да и только.
Иногда в мои тапки «забывали» положить «сюрприз». А жена хохотала:
— Сам виноват, не трогай его!
И гладила своего «ангелочка». Кот же взирал на меня свысока. Вздыхал. Что поделаешь? Жена одна — спорить бесполезно. Терпел.
Но в то утро…
Собираясь на работу, услышал из прихожей вопль супруги. Ворвавшись, увидел: шесть килограммов взъерошенной шерсти с когтями метались по комнате, словно медведь, разбуженный посреди зимы.
Увидев меня, зверь вскочил на грудь, толкнул так, что я шлёпнулся на пол. Схватив стул как щит, оттащил жену в спальню. Кот, ударившись о ножку, взвыл. Но это его не остановило. Атаковал, пока дверь не захлопнулась. Стояли, прислушиваясь к шипению за дверью, затем мазали царапины йодом.
Жена, дрожа, звонила на работу:
— Кот взбесился, едем в травмпункт!
Я, повторяя её слова начальнику, вдруг…
Земля дрогнула. Стёкла на кухне вылетели, в ванной треснуло зеркало. Тишина. Выскочив, увидели: перед домом зияла воронка. Обломки газового фургона соседа валялись вокруг. На стоянке машины лежали, как перевёрнутые жуки, вдали ревели сирены.
Ошеломлённые, мы обернулись к коту. Он сидел в углу, прижимая сломанную лапу, тихо скулил.
Жена, вскрикнув, подхватила его. Схватив ключи, помчались по лестнице с седьмого этажа.
Машина чудом уцелела. Мчались к ветеринару, сердце сжималось от тревоги.
Через час жена вышла с забинтованным «страдальцем». Ожидающие в очереди, узнав о взрыве, наперебой гладили кота, словно героя.
Дома супруга жарила ему стерлядь, вынимая кости. Мне — объедки.
Кот, хромая, подошёл к тарелке, попытался скривить морду презрительно, но получилась гримаса боли.
Я, быстро доев, положил ему свою рыбу без костей.
Он уставился, поджав лапу, тихо «мяу?».
Взяв его, прошептал:
— Может, я и лузер. Но с такими — самыми родными — я счастливее всех.
Чмокнул в нос. Он мурлыкнул, ткнувшись лбом в щёку.
Поставив на пол, наблюдали, как он ест, обнявшись.
С тех пор кот спит только со мной. Заглядывает в глаза, и я молюсь: пусть продлится это счастье — видеть их рядом.
Больше ничего не нужно.
Честное слово.
Ведь это и есть настоящая жизнь.
