Сегодня у неё день рождения. С самого рассвета телефон не умолкал — поздравляли родные, друзья, коллеги. Звонки мешали собираться на работу, но согревали душу: не забыли…
Дочка Алиса поздравила и напомнила: после смены маме предстоит забежать к ним, приготовить ужин, помочь внуку Мише с уроками, погулять с ним. Потом — завезти продукты свёкрам в их хрущёвку на окраине, а к вечеру успеть накормить мужа. Лишь потом, если силы останутся, можно присесть с бокалом крымского вина перед телевизором. Не получится — не страшно. Привыкла.
Главное — всех накормить, всем помочь. Чей-то смех, чьё-то «спасибо» — разве не лучший подарок?
Два кота — рыжий Васька и юный Маркиз — наблюдали за хозяйкой с подоконника.
— Повезло нам, — мурлыкнул Маркиз, вылизывая лапу. — Никто бы не возился с нами, как она.
Васька прищурил жёлтый глаз:
— А кто позаботится о ней? Ей же сорок пять, а выглядит на все шестьдесят. Всё в той же поношенной кофте, что дочь выбросила.
Маркиз навострил уши:
— Странные мысли у тебя, дед. Кормят, гладят — чего бурчать?
— Когда-то она подобрала меня на помойке за гаражом, — проворчал Васька. — Выпаивала молоком из пипетки. А сама из молодой хохотушки превратилась в эту вечно спешащую тень.
— Ну и что? Нам-то хорошо.
— Долг отдать надо, — прошипел старик, но Маркиз уже прыгнул за мухой.
*****
Наутро Васьки не нашли. Будто испарился сквозь стены хрущёвки.
Ольга весь день металась между работой, дочкиной квартирой в Чертаново, свёкрами в Люберцах и вечно голодным мужем. На поиски кота времени не осталось — отложили до ночи.
Возвращаясь домой через двор, она услышала хриплый голос. У лавочки сидел слепой старик в потёртом пальто, с тростью в дрожащей руке.
— Дочка, помоги дойти до подъезда?
Его пальцы сжали её ладонь с неожиданной силой.
— Очень спешу, дедушка… — начала она, но он перебил:
— А куда торопишься, красавица?
Что-то знакомое сквозило в морщинистом лице. Рассказывая о дне рождения («Муж подарил золотую цепочку! Свёкры закатили пир на даче!»), она лгала, сама не понимая зачем.
— Кеды-то промокли, — вдруг крякнул старик.
— Откуда знаете?
— Слепой, не глухой. Чавкают по лужам, как твои старые «балетки».
Она покраснела:
— Зато куртка новая…
— Дочь отдала? — усмехнулся он, щупая ткань. — Вижу, хоть и незрячий.
Когда он повёл её в ресторан «Пушкин», Ольга не сопротивлялась. Будто гипнотизёр вёл за собой — уверенно, будто видел каждый камешек под ногами.
*****
Вернулись под утро. На ней было платье от Юдашкина, волосы уложены в салоне на Тверской. Вместо авосек — сумка от «ЦУМа» с духами «Красная Москва».
— Спасибо, дедушка, — она поцеловала морщинистую щёку, пахнущую… кошачьей мятой? — Вы как старый друг…
Старик погладил её лицо. Жест напомнил Васькины ласки.
В квартире её встретили хором возмущённых голосов:
— Где шлялась?! Морги обзвонили!
— Со знакомым родителей отмечала, — махнула рукой Ольга. — Вот он…
Но на лестнице никого не было. Только ветер гнал по полу конфетный фантик.
— Красивая как Алёна Апина! — ахнул зять.
— Шатается по ночам! — фыркнула свекровь, хлопая дверью.
Ольга улыбнулась:
— Дорогой, вскипяти чайник. Я в душ.
Муж замер с авоськой в руках. Впервые за двадцать лет он достал конфеты «Мишка на Севере», аккуратно разложил их на фарфоровом блюдце.
*****
Ваську нашли в шкафу, свернувшимся в её старой кофте. Хоронили под берёзой во дворе. Возвращаясь, Ольга заметила у мусорных баков старика. Но приблизившись, увидела лишь крошечного котёнка с рыжими пятнами.
— Пойдём, малыш, — прижала его к груди.
— Мур-р-р, — ответил котёнок, тычась носом в ладонь. — Знаю…
