Помню, как в салоне рейса Аэрофлота, летевшего из Владивостока в Москву, царила напряжённая атмосфера. Пассажиры бросали в старушку холодные взгляды, когда она заняла своё место. Тем не менее капитан всё же обратился к ней в конце полёта.
Але́втина, взволнованная, села в кресло, и сразу же вспыхнула ссора…
— Я не буду сидеть рядом с ней! — крикнул громко человек лет сорока, пристально оценивая её простую одежду, и обернулся к стюардессе.
Его звали Виктор Соколов. Он без стеснения проявлял пренебрежение.
— Прошу прощения, но у пассажира билет именно на это место. Пересадить нельзя, — спокойно ответила стюардесса, но Соколов всё ещё косил Алёвтину скептическим взглядом.
— Такие места слишком дорогие для таких, как мы, — бросил он с ехидством, оглядываясь, будто ищет союзников.
Алёвтина молчала, хотя внутри всё сжималось. На ней была её лучшая одежда — простая, но ухоженная, единственная подходящая для столь важного события.
Несколько пассажиров переглянулись, кто‑нибудь кивнул Виктору.
Тогда бабушка, тихо подняв руку, перестала сдерживаться и заговорила:
— Ладно… Если найдётся место в эконом‑классе, я пересяду. Всю жизнь я копила на этот перелёт, и не хочу никому мешать…
Алёвтине было восемьдесят пять лет. Это был её первый полёт. Путь от Владивостока к Москве был полон трудностей: бесконечные коридоры терминалов, спешка сотрудников, нескончаемые ожидания. Даже один сотрудник аэропорта сопроводил её, чтобы она не заблудилась.
Теперь, когда до осуществления мечты оставалось считанные часы, ей предстояло столкнуться с уни‑честью.
Но стюардесса настояла:
— Простите, бабушка, но вы оплатили билет, и имеете полное право находиться здесь. Не позволяйте никому отнимать у вас это место.
Она строго посмотрела на Виктора, а затем холодно добавила:
— Если вы не успокоитесь, я вызову охрану.
В ответ он замолчал, склонив голову.
Самолёт поднялся в небо. В волнении Алёвтина уронила сумку, и вдруг Виктор молча помог ей собрать вещи.
Вернув ей сумку, его взгляд задержался на медальоне, украшенном кроваво‑красным камнем.
— Красивый медальон, — сказал он. — Рубин, наверное. Я немного разбираюсь в антиквариате. Такой кусок недешёвый.
Алёвтина улыбнулась.
— Не знаю, сколько он стоит… Отец подарил его матери перед тем, как ушёл на войну. Он никогда не вернулся. Мама отдала его мне, когда мне исполнилось десять.
Она открыла медальон: внутри лежалищ две старые фотографии — одна показывала молодую пару, другая — маленького мальчика, улыбающегося миру.
— Это мои родители, — сказала она мягко. — А вот и мой сын.
— Он летит к тебе? — осторожно спросил Виктор.
— Нет, — ответила Алёвтина, опустив голову. — Я отдала его в детский дом, когда он был младенцем. Тогда у меня не было ни мужа, ни работы. Я не могла обеспечить ему нормальную жизнь. Недавно с помощью ДНК‑теста нашла его. Писала ему письмо… Но он ответил, что не хочет меня знать. Сегодня его день рождения, и я хотела быть рядом хотя бы на минуту.
Виктор был поражён.
— Зачем тогда лететь?
Старуха едва улыбнулась, в её глазах блеснула горечь:
— Он командир рейса. Это единственный способ приблизиться к нему, хотя бы на мгновение…
Виктор молчал. Его охватило стыд, он опустил глаза.
После того как стюардесса услышала всё это, она тихо ушла в кабриолет пилотов.
Через несколько минут в кабине прозвучал голос командира:
— Дорогие пассажиры, скоро начнём посадку в аэропорту Сере́мятино. Но прежде хочу обратиться к особой леди на борту. Мама… пожалуйста, оставайтесь после посадки. Я хочу увидеть вас.
Алёвтина застывла. Слёзы стекали по её лицу. Тишина опустилась на салон, и кто‑то начал хлопать, другие улыбались сквозь слёзы.
Когда самолёт приземлился, командир нарушил порядок: выскочил из кабриолета, не оттирая слёз, и бросился к Алёвтине. Он обнял её так крепко, будто хотел вернуть потерянные годы.
— Спасибо, мама, за всё, что ты для меня сделала, — прошептал он, сжимая её в объятиях.
Алёвтина всхлипывая ответила:
— Прощать нечего. Я всегда тебя любила…
Виктор отступил в сторону, склонил голову. Ему стало ясно, что за скромной одеждой и морщинами скрывается история огромного жертвоприношения и любви.
Это был не просто перелёт. Это была встреча двух сердец, разлучённых временем, но всё же нашедших путь друг к другу.
