В день нашей золотой свадьбы муж признался, что всю жизнь любил другую
Не ту, Ваня, не ту! Я же тебе сто раз говорила!
Галина Ивановна раздражённо тряхнула головой, указывая на старый проигрыватель. Иван, её супруг, виновато развёл руками и снова принялся рыться в пластинках, аккуратно сложенных на резном комоде.
Ну какую тогда? «Катюшу»? неуверенно спросил он.
Какая «Катюша»?! «Чёрный кот» мне нужен! Скоро дети приедут, гости нагрянут, а у нас тишина, будто на поминках. Золотая свадьба ведь! Пятьдесят лет! Ты хоть понимаешь, что это значит?
Иван вздохнул, его плечи стали ещё сутулее. Он всегда был немногословным, а с годами и вовсе замкнулся. Галина привыкла к его молчанию, к этому отсутствующему взгляду, который словно проходил сквозь неё и стены их уютной «двушки». Она списывала всё на возраст, усталость, характер. Пятьдесят лет не шутка. Ко всему притёрлась.
Наконец заиграла знакомая мелодия. Галина Ивановна тут же смягчилась, расправила складки на новом платье цвета шампанского подарок дочери Лены. В комнате запахло пирогами и ванилью. На круглом столе под белоснежной скатертью уже красовались салаты, хрустальные рюмки поблёскивали в лучах заката. Всё было готово к празднику. Их празднику.
Ну вот, совсем другое дело, буркнула она скорее по привычке, чем со злостью. Иди хоть рубашку праздничную надень, не позорься перед внуками.
Он молча кивнул и вышел. Галина осталась одна. Окинула взглядом плоды своих трудов: начищенный до блеска паркет, накрахмаленные занавески, фотографии в рамках. Вот они с Ваней молодые, чёрно-белый снимок со свадьбы. Она худая, смеющаяся, с венком из васильков. Он серьёзный, в строгом костюме, смотрит прямо в камеру. А вот уже с сыном, маленьким Серёжей на руках. А вот вчетвером, с подросшими Сергеем и Леной, в Сочи. Целая жизнь. Пятьдесят лет.
Казалось, это было вчера. Как она, городская девчонка, приехала по распределению в деревню учительствовать. Как встретила его, местного механика, тихого и немного неуклюжего. Он не сыпал комплиментами, не дарил букетов. Просто был рядом. Чинил протекающий кран, встречал после работы в метель, приносил банки солёных огурцов от матери. Его надёжность подкупила больше любых высоких слов. И когда он сделал предложение, она согласилась без раздумий.
Звонок в дверь прервал её мысли. На пороге дети с охапками цветов и шумные внуки. Дом наполнился смехом, разговорами, суетой. Сергей, её серьёзный сын-врач, смущённо протянул путёвку в санаторий. Лена, болтушка-дочь, со слезами читала трогательные стихи собственного сочинения. Внуки дарили кривые рисунки.
Галина сияла. Сидела во главе стола рядом с Иваном и чувствовала себя царицей. Жизнь удалась. Замечательный муж, прекрасные дети, дом полная чаша. О чём ещё мечтать? Она нежно посмотрела на мужа. Он сидел прямо, в нарядной рубашке, улыбался. Но улыбка была натянутой, а глаза снова смотрели вдаль.
Вечер пролетел незаметно. Гости разошлись, дети, уложив внуков, уехали. В квартире снова стало тихо. Лишь тихо играла музыка из проигрывателя.
Хорошо посидели, правда? сказала Галина, убирая посуду. Дети молодцы. И внуки
Иван не ответил. Стоял у окна, смотрел на ночной город. Она подошла, обняла за плечи.
Ты чего, Ваня? Устал?
Он вздрогнул, медленно повернулся. В тусклом свете ночника его лицо показалось чужим, измождённым.
Галь, начал он тихо, и голос дрогнул. Галь, я
Что ты? она встревожилась. Давление?
Нет, покачал головой. Должен сказать. Не могу больше носить в себе. Пятьдесят лет слишком долго.
Галина замерла, руки опустились. В груди похолодело.
Что сказать, Ваня? Не пугай.
Он глубоко вздохнул, отвел взгляд. Пальцы нервно теребили край скатерти.
В день нашей золотой свадьбы так, наверное, правильно. Чтобы всё было честно. Хоть раз.
Он замолчал, собираясь с духом. В комнате повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов.
Я всю жизнь любил другую, Галь.
Слова упали, как камни в колодец. Галина смотрела на него, не понимая. Казалось, ослышалась. Этого не может быть.
Что? прошептала. Кого?
Людку, выдохнул он, и одно это имя, произнесённое с такой нежностью, обожгло сильнее пощёчины. Людку Смирнову. Помнишь? Мы вместе в школе учились.
Людка Смирнова. Конечно, помнила. Яркая, звонкая, с толстой косой и ямочками. Первая красавица школы. Все пацаны за ней бегали. Но вышла за военного и уехала после выпускного.
Но это же в школе было, Галина цеплялась за эту мысль, как за соломинку. Детская влюблённость
Нет, Галь, он горько усмехнулся. Не детская. Я хотел на ней жениться после армии. Писал письма. А вернулся она уже замужем. Через месяц уехала с мужем в Сибирь.
Он говорил, а мир Галины рушился. Все пятьдесят лет её семейного счастья превращались в ложь.
Зачем зачем тогда женился? голос сорвался. Слёзы текли по щекам.
Был раздавлен, говорил он, будто сам себе. Мать твердила: «Хватит киснуть, жизнь идёт. Вон, Галя девка хорошая». Я и подумал почему бы нет? Ты была хорошая. Думал, забуду её.
И что? Забыл? выкрикнула она, и в голосе смешались боль, обида, злость.
Иван молчал. И это молчание было страшнее слов.
Галина отшатнулась, как от прокажённого. Смотрела на этого седого старика и не узнавала. Это был не её Ваня, не её надёжный муж, с которым прожила полвека. Чужой, укравший её жизнь.
Всю жизнь прошептала. Значит, когда говорил, что любишь лгал? Когда
