Катерина Ивановна стояла на кухне у окна и наблюдала, как во двор заезжает потрёпанная «девятка». Из машины неспешно вылез высокий паренёк в мятом свитере и спортивных штанах, достал из багажника два объёмных рюкзака и сумку для инструментов.
«Ну вот и приехал», — пробормотала она себе под нос, вытерла руки о фартук и пошла встречать племянника.
Ваня заметно вырос. Последний раз она видела его лет в пятнадцать — тощим подростком с торчащими ушами. Теперь перед дверью стоял взрослый мужчина, хоть и с растерянным видом.
— Тётя Катя? — неуверенно спросил он, когда она открыла дверь.
— Ну конечно, я! Заходи, заходи, Ванюша! Боже, как же ты вымахал! — Она обняла его, почувствовав запах дорожной пыли и дешёвого одеколона. — Проходи, устраивайся. Наверное, устал?
— Да нет, нормально. Спасибо, что пустили. Я ненадолго — пока работу найду и квартиру сниму.
Она кивнула, хотя в душе уже закрались сомнения. Говорить легко, а вот сдержать слово — сложнее. Так было и с его матерью, её сестрой, которая вечно обещала золотые горы, а потом пропадала на полгода.
— Идём, покажу комнату, — Катерина Ивановна махнула рукой в сторону бывшего кабинета. Письменный стол, книжные полки, кресло у окна — всё пришлось перетащить в спальню, чтобы освободить место.
Ваня задержался на пороге.
— Может, я в зале на диване? Не хочу вас стеснять.
— Что ты! Молодому человеку нужно личное пространство.
Она старалась говорить бодро, но внутри всё сжалось. Двадцать лет она обустраивала эту комнату, каждая вещь стояла на своём месте.
Ваня поставил рюкзаки на пол, оглядываясь.
— А где вы теперь работать будете? Тут же стол стоял.
— Перенесла в спальню. Ничего страшного.
Кажется, он не заметил, как дрогнул её голос, уже расстёгивая молнию на рюкзаке.
— Можно, я вещи разложу? Всё помялось в дороге.
— Конечно! Я пока ужин приготовлю. Что любишь?
— Да что дадите, я не привередливый, — Ваня улыбнулся, и в этой улыбке она узнала черты покойного брата. — Только, тётя Катя, не надо много. Сегодня выспаться хочу, завтра с утра по объявлениям начну обзванивать.
Она согласилась, но, уходя на кухню, услышала, как он передвигает мебель. Видимо, её расстановка его не устраивала.
Готовя котлеты, Катерина Ивановна вспомнила сегодняшний разговор с соседкой Марфой Петровной.
— Ты уверена, что правильно делаешь? — та прищурилась. — Молодёжь нынче… Сегодня племянник, завтра друзья, потом невеста. А там и свадьбу в твоей квартире закатят.
— Да что ты, Марфа! Он же родной, брата сын.
— Родной, родной… — буркнула соседка. — А где эта родня была, когда ты после операции одна лежала?
Тогда эти слова казались несправедливыми. Но сейчас, слушая, как Ваня что-то двигает в её бывшем кабинете, она задумалась.
— Тётя Катя! — крикнул он. — А можно телевизор сюда перенести? Удобнее будет смотреть.
Она замерла с половником в руке. Телевизор пятнадцать лет стоял в гостиной, а она привыкла смотреть сериалы в своём кресле.
— Ваня, а я как? — осторожно спросила она.
— Да вы в спальне посмотрите. Или ко мне заходите.
Катерина Ивановна сжала губы. Теперь в свою же комнату надо просить разрешения войти?
— Давай пока оставим на месте.
Из комнаты донёсся недовольный вздох, но он больше не настаивал.
За ужином Ваня рассказывал о планах. Хотел устроиться в ремонтную бригаду — руки, говорил, золотые. Через пару месяцев обещали хороший заработок, тогда и съёмное жильё найдёт.
— А учёба? — спросила она. — Мама писала, ты в колледже учился.
— Бросил. Скучно. Я практик, мне делать надо, а не теории разбирать.
— А жаль. Диплом — вещь полезная.
— Ну вот у вас же высшее, а зарплата какая? — он пожал плечами. — А я за неделю столько же заработаю, сколько вы за месяц.
Она промолчала. Объяснять, что работа для неё — не только деньги, было бесполезно.
После ужина Ваня сразу ушёл в комнату. Катерина Ивановна помыла посуду, села с книгой, но не могла читать — за стеной играла музыка.
Утром она проснулась от шума воды. На часах — шесть тридцать. Обычно вставала в семь, не спеша завтракала. Теперь же племянник занял ванную как раз в её время.
— Ваня, мне тоже нужно!
— Пять минут!
Но «пять минут» растянулись на двадцать. Когда он вышел, ей пришлось наспех умыться и бежать на работу без завтрака.
— Что-то ты бледная, — заметила коллега Лидия Семёновна.
— Племянник приехал. Обживается.
— Надолго?
— Говорит, пока жильё не найдёт.
— Ох, знаю я этих «временно», — покачала головой та. — У моей подруги брат так два года жил.
Вернувшись домой, Катерина Ивановна увидела грязную посуду в раковине, крошки на столе.
— Работу искал? — спросила она, когда Ваня вышел, потягиваясь.
— Да завтра. Сегодня голова болела.
— А лампочку в ванной поменяешь?
— Конечно. Дайте только денег.
Она протянула ему пятьсот рублей, хотя лампочка стоила пятьдесят.
— Сдачу не забудь.
— Ага.
Он принёс лампочку, пачку сигарет и банку «Ягуара».
— Вот сдача, — протянул сто рублей.
— А остальное?
— Ну я ещё кое-что купил. Вам-то не жалко?
Она промолчала.
Через два дня Ваня привёл дружка в спортивном костюме.
— Это Слава, — представил он. — Работу подкинет.
— Какую? — насторожилась Катерина Ивановна.
— Товары развозить, — уклончиво ответил Слава.
После ухода она попыталась поговорить, но Ваня отмахнулся:
— Да ладно, тётя, я не ребёнок!
В выходные он привёл девчонку в коротком платье.
— Это Лера. Будет с нами жить.
— Как?! — не поверила она.
— Ну мы же любим— Ну вот, ещё и девушку привёл, — Катерина Ивановна вздохнула, глядя на Леру, которая уже привычно развалилась на диване, и поняла, что терпению пришёл конец.
