В коридоре женской консультации на лавочке сидела пожилая женщина. Рядом ютилась хрупкая девочка лет пятнадцати — в короткой юбке, из-под которой торчали острые коленки. Бабка притащила внучку на аборт.
Бабушка вздыхала тяжело, будто носилки тащила. Внучка же, с глазами как у затравленного зайца, озиралась по сторонам, сжимая в руках полиэтиленовый пакет. К ним подсела женщина лет тридцати.
— Вы тоже в этот кабинет?
— Да… Скажите, а это… больно?
— Неприятно, конечно, но обезболят. Говорят, быстро — минут пять, если срок маленький. Сама первый раз, если честно, тоже трясусь. И ведь понимаю — ребёнок-то ни при чём…
— Господи, вот наказание… Моя внучка, девятый класс, а парень её обманул, кинул… А она вот. Он и слышать не хочет про ребёнка. А нам что делать? Школу бросать? Родителей у неё нет, я одна её подняла… Эх, горе-то какое…
— Ба, ну хватит! Сердце мне не рви, и так тошно… Вон девушка сказала — не больно, раз и всё.
— Внучка, там же ребёнок… живой… Ты «раз и всё», а он-то ни в чём не виноват, правильно девушка говорит. Знаешь что? Вставай, пошли домой. Как-нибудь справимся. В войну рожали — и ничего. А твой Витька нам не нужен, отец, ёлки-палки… Бери пакет, пошли.
Девочка, будто только этого и ждала, схватила пакет и рванула к выходу. Бабка засеменила следом. А женщина на лавочке усмехнулась, глядя им вслед, и задумалась о чём-то своём…
**Двадцать лет спустя**
— Мам, я его люблю! Всё серьёзно, правда! Дима — золотой парень, у него всё впереди!
— Какое там впереди, если вы поженитесь… Кончай институт, потом видно будет!
— Мам, нам по двадцать, мы не дети. Свадьба учёбе не помеха. Мы же не шиковать собрались — распишемся, и всё. Поужинаем в кафе с его родителями и бабушкой, потом сами с друзьями отметим. Дима бабку обожает, она его вырастила.
— Ох, Дашенька… Ну ладно, только познакомься с его семьёй как следует.
— Здравствуйте, проходите! Я Дашина мама, Ольга. Садитесь, угощайтесь.
Глядя на Димину бабку, Оле вдруг показалось, что она её где-то видела. Мать Димы, Лена, выглядела молодо — чуть старше сына. Разговорились — оказалось, родила в шестнадцать от одноклассника, который сначала открещивался, а потом под угрозой тюрьмы женился. На бумаге. Вместе не жили, потом развелись.
— Ольга, стыдно признаться, но мы же сначала хотели избавиться… Ленка сама ребёнок была, какая с неё мать? Родителей нет — мать рано умерла, отец в зоне сгинул. Я её одна поднимала. А она… Ну куда рожать-то?
Когда пришли в больницу, ждали очереди… Подошла какая-то женщина, тоже на аборт. Говорит: «Дети ни в чём не виноваты». Как обухом по голове! Нельзя же дитя губить… Видно, Бог её подослал. Мы с Ленкой ушли. Она школу закончила, девятый класс, больше и не надо было. Дима родился — я с ним няньчилась, а Лена в училище пошла, на кондитера выучилась. Витька, отец Димкин, ни копейки не дал, и его родня тоже.
Ничего, выкрутились. Лена потом за хорошего мужика замуж вышла, ещё дочку родила. Теперь торты печёт — неплохо зарабатывает. Вы не переживайте — если Дима с Дашей распишутся, им мою квартиру отдам, а сама к Лене перееду.
Оля онемела. Это же те самые бабка с девочкой! Благодаря им она тогда решилась оставить ребёнка — свою Дашку…
После того разговора в больнице её вдруг отпустило. Она поняла — надо рожать. Ребёнок был от женатого, её первой любви. Они разошлись, а когда встретились снова — он уже был семьянином. Одна ночь — и вот…
Разрушать его семью она не хотела. Решила — не имеет права рожать, портить жизнь себе и ребёнку. Уговорила себя, что аборт — лучший выход. Но те двое за пять минут перевернули всё. Если они справятся — то она и подавно.
Оля ушла из больницы вслед за ними. Родила дочку — самого дорогого человека.
И вот судьба свела их снова. Теперь уж по доброму поводу. Дети, которых могло не быть, женятся. Разве не чудо?
Люди часто получают знаки. Кто-то слышит, кто-то нет. Порой хватает пяти минут, чтобы вся жизнь иначе сложилась. Например, оставить ребёнка, которого не ждали. А потом и представить нельзя, что его могло не быть…
Всякое бывает. Но если чувствуешь, что ошибаешься — не спеши. Иногда пять минут решают всё.
