В семье всё было в расхват, а дом в унынии.
Я его ненавижу! Он мне не отец! Пусть катится отсюда! Мы без него справимся, вспоминала я, как в детстве Лизу (Иванова) гневно бросала в лицо своему отчиму. Я тогда не могла понять, почему эти люди не могли жить в согласии. Какие же страсти бушевали под крышей того дома?
У Лизы была младшая сестрёнка по матушке Эля (Петровна), совместная дочь матери и отчима. Снаружи казалось, что отчим относится к ней так же, как к Лизе, но я наблюдала лишь со стороны. На деле Лиза никогда не спешила домой после школы. Она высчитывала, когда уйдёт её главный враг отчим. Но расчёт часто ошибался, и когда отчим всё ещё стоял в прихожей, Лиза «выходила из берегов» и шептала мне:
Дома! Вика, посиди в моей комнате.
Затем она запиралась в ванной, ждала, пока отчим закроет за собой дверь, и, как только услышит его шаги внизу, выскакивала наружу, вздыхая с облегчением:
Наконец-то ушёл! Вика, тебе повезло живёшь с родным отцом, а я всё та же в тисках. Как грустно… тяжело вздохнула она. Пойдём, Вика, к обеду.
Мать Лизы была замечательная хозяйка. В их доме пища была почти культом: завтрак, обед, полдник, ужин всё по расписанию, по калориям, по витаминам. Каждый мой визит заканчивался горячим обедом, кастрюли и сковородки покрытыми полотенцем, готовыми к приёму гостей.
Лиза не любила младшую сестрёнку. Она дразнила её, подшучивала, даже дралась. Позднее они стали почти неразделимы, но в юности всё было подругому.
Лиза вышла замуж, у пары родилась дочь. Позднее вся семья, за исключением отчима, переехала на постоянное место жительства в Новосибирск. Через двенадцать лет Лиза родила ещё одну дочку, а Эля, так и осталась незамужней, но поддерживала сёстрами воспитание внуков. В далёкой Сибири их родственные узы укреплялись. Лиза переписывалась с родным отцом до самого его кончения; у него была другая жена, а Лиза единственная дочь.
Я росла в полноценной семье, но многие подруги были «безотцовщиной». Я в детстве не слышала их жалоб, однако их жизнь была тяжкой. У Иры (Смирновой) мать и отчим были алкоголиками. Ира стыдилась их, почти не приглашала никого к себе. Знала, что отчим её отчитал бы, а мать отшлёпала бы. Достигнув пятнадцати, Ира научилась постоять за себя, и тогда родители оставили её в покое.
Вика, пришла бы ты на мой день рождения, радостно позвала Ира.
Тебя к себе? Мне страшно, Ира. Отчим не прогонит? удивилась я.
Пусть попробует! Его власть над мной закончилась. Мама дала мне адрес моего настоящего отца, и он стал моей защитой. Папа живёт недалеко, приходи, Вика. уверенно говорила она.
День шестнадцатилетия Иры настал. Я принесла подарок, постучала в её дверь. На пороге стояла нарядная Ира:
Привет, подруга! Заходи, садись за стол.
Мать Иры и её отчим стояли у стола, кивнули в ответ. На простом столе, покрытом потрёпанной клеёной тряпкой, лежал плов в большой миске, кусок хлеба и лимонад в хрустальных стаканах, а сверху хрустящие слойки. Ира гордилась этим скромным угощением.
Господи, а что же они ели в будни? Вспомнилась моя собственная день рождения, когда мама целый день стояла у печки, готовила салаты, мясо, рыбу, пироги, торт, компот, сок Каждый дом имеет свои «погремушки». Я без удивления съела плов с хлебом, запила стакан лимонада, а слойку отложила, чтобы не испачкать тряпку.
Мать Иры и её отчим молча наблюдали за нами. В углу стояла кровать, на которой лежала бабушка Иры:
Зинка, не пей, а то забудешь про меня и не накормил бы.
Ира смутилась:
Бабушка, не волнуйтесь, мама не пьёт. У нас только лимонад, спиртного нет.
Старушка кивнула, повернулась к стене и замолкла.
Спасибо за угощение, сказала я, вставая. Мы с Ирой поспешили уйти, ведь молодость полна своих дел, а старики не наше дело.
Через год Ира потеряла мать, отчима и бабушку, осталась одна в двадцать пять лет, не вышла замуж и не имела детей. Среди ухажёров был мой бывший муж, который, к несчастью, оказался тем, кого Ира попыталась «приютить», но ей это тоже не удалось характер её был непримирим.
Таня (Кузнецова) была моей подругой в четырнадцать лет. Она жила со старшей сестрой Аней, которой исполнялось восемнадцать. Аня была строгой, серьёзной, рассудительной. Их мать, живя с первым мужем, время от времени приезжала с продуктами, готовила еду. После развода с первым и брака со вторым, она родила Таню, а потом вернулась к первому супругу. Я завидовала Тане, которой досталась почти полная свобода, пока её мать балансировала между «стаками» кавалеров.
Таня вышла замуж, родила дочку, а её муж был надолго посажен в колонию. Таня начала пить, её мёртвое тело нашла сестра Аня, когда Тане исполнилось сорок два года.
Ника (Воронова) была новичком в нашем десятом классе. Мы сразу подружились: она была красивой, со стройной фигурой и приятным голосом. Мальчишки томились над ней, но у неё уже был возлюбленный Костя, который приезжал к концу уроков на своей машине, забирал её и уводил в неизвестность. Отец Ники умер, когда ей не исполнилось десять лет. Ника плохо училась, но пела прекрасно. Она и Костя создали ансамбль, выступали на школьных дискотеках. Когда Костя ушёл в армию, Ника провожала его на вокзал, пустила слёзы, но не стала ждать. Позже родила сына от неизвестного, жила с мамой. Вернувшийся из службы Костя попросил её вернуться, но она отказалась:
Ты всю жизнь будешь меня упрекать, сыном. Я лучше одна.
Когда её сын подрастёт, она выйдет замуж за селянина и переедет в деревню.
Все эти подруги жили рядом, но между собой они почти не дружили, а иногда даже враждовали. Сейчас я изредка переписываюсь с далёкой, но всё ещё близкой Лизой. Моя подруга детства пишет, что любой ценой будет хранить свою семью:
Не хочу, чтобы мои дочери пережили то, что пришлось мне, «соседствуя» с отчимом. Если уж разбирать отношения, то лучше с родным отцом, а не с чужим дядей. В кровной семье всё перемешается. Отчим моя душевная рана на всю жизнь.
Иногда мы с Лизой вспоминаем школьные проделки и громко смеёмся. Следы Иры и Ники давно стерты, но память о них живёт в наших рассказах.
