В старом обшарпанном доме пухленькая женщина выбивала ковёр из окна, даже не подозревая, что вся пыль оседает на худенькую соседку снизу.
—Эй, пышечка, осторожнее с ковром! Мне вся эта грязь на голову сыпется! — раздражённо крикнула худышка.
Пухленькая лишь усмехнулась в ответ:
—Ах, дорогая, твоя причёска и так выглядит как после урагана. Какая разница — с пылью или без?
Спор накалялся, как вдруг появилась мать худышки с веником в руках и стукнула им по раме.
—Ты мне стёкла перебьёшь, жирафа! — огрызнулась пухляшка.
—Вечно ты нарываешься на скандалы, да?! Слон! — рявкнула мать с устрашающей строгостью.
Пока три женщины осыпали друг друга колкостями, мимо проходил вор. Он с довольной ухмылкой наблюдал за перепалкой и подумал:
*Бабы… вечно друг с другом грызутся. Надо этим воспользоваться.*
Той же ночью, когда худышка возвращалась домой, её перехватил тот самый вор. Он преградил дорогу и прошипел угрожающе:
—Не кричи. Просто идём со мной.
—Куда это? — дрогнувшим голосом спросила она.
Он оскалил жёлтые зубы в ухмылке.
—Вон в тот тёмный переулок. Развлечёмся малость.
Глаза его горели, как у голодного волка. Женщина попыталась крикнуть:
—Помогите!
Но он тут же схватил её за волосы и зажал рот ладонью.
—Ещё пискнешь — костей не соберёшь, — прошипел он злобно.
В доме зажглись окна, кое-где приоткрылись створки. Соседи выглядывали, но, осознав опасность, тут же захлопывали занавески, будто ничего не видели.
—Ну что, видишь? — усмехнулся вор. — Все эти курицы меня боятся. Смешно же!
Воздух наэлектризовало, будто вот-вот грянет буря. Но тут…
Вора с размаху треснули по голове. Обернувшись, он увидел пухляшку, решительно сжимающую в руках швабру.
—Отпусти девушку, подонок, а то пожалеешь! — рявкнула она.
Он залился громким хохотом.
—Ты? В одиночку? Слушай, бегемотик, ещё утром ты с ней ругалась, а теперь решила геройствовать?
Она сверкнула глазами.
—Между нами разногласия, но позволить обидеть женщину я не могу. Может, я и одна… но нас много. Мы всегда за своих!
Вор снова рассмеялся.
—Да вы все слабачки!
Но за спиной пухляшки одна за другой стали появляться другие жительницы дома: мать худышки, соседки, все вооружённые кто сковородкой, кто ножом, кто веником. Их взгляды горели решимостью.
Во рту у вора вдруг стало сухо, а ноги сами собой попятились назад.
*Чего это я, как школьник, трушу? — мелькнуло в голове. — Я и с мужиками дрался, и от ментов убегал… А тут какие-то бабы со швабрами? Что-то не так… Если не свалю, они меня живьём съедят.*
Напряжение висело в воздухе. Казалось, ещё мгновение — и эти разъярённые женщины бросятся на него, как волчицы на зайца.
—Давайте, девки! — скомандовала пухляшка.
Они двинулись вперёд, а вор, позабыв про гордость, пустился наутёк с диким воплем:
—Караул!
Шлёпнулся в лужу, поднялся, споткнулся о мусорный бак, едва не рухнул снова, но, подхватив штаны, помчался прочь, как ошпаренный.
Женщины гнались за ним, но вскоре остановились. Перевели дух, а потом, словно разъярённое войско, подняли свой «арсенал» — веники, ножи, сковородки — и громко завопили, будто готовы были растерзать его на месте.
Когда страсти улеглись, пухляшка подошла к худышке:
—Ты в порядке?
—Да… Спасибо. Я думала, никто не поможет, — прошептала та, смахивая слезу.
Пухляшка улыбнулась.
—Если бы мы, женщины, чаще стояли друг за друга, мир стал бы добрее. Вместе мы — сила.
В тот день сплочённость нескольких женщин сокрушила трусость одного мужчины. И доказала — когда они вместе, им не страшен никакой негодяй.