**Дневник Натальи**
**3 октября, дождливый вечер**
Вечерняя служба закончилась. В церкви было мало народу. Холодный дождь то и дело сменялся мокрым снегом, и большинство прихожан предпочли остаться дома.
Храм постепенно пустел. Люди уходили, изредка распахивая тяжелые двери, и от сквозняка пламя свечей трепетало, оставляя тонкие шлейфы дыма. Наконец стихло шарканье по каменному полу. Я осталась одна.
Вышла из-за прилавка свечной лавки, обошла пустую церковь, гасила свечи, счищала застывший воск. Потушила лампадки перед иконами. Узкие витражные окна почти не пропускали свет уличных фонарей. Лишь тусклая лампочка над лавкой отражалась в позолоченных окладах.
Из бокового придела вышел отец Виталий, накинув на рясу черную куртку.
— Сторож уже пришел? — спросил он, останавливаясь рядом.
— Нет еще. Передать что-то?
— Нет. До завтра. — Он кивнул и направился к выходу.
Я принесла ведро с водой, принялась мыть пол. Люблю, когда утром храм встречает чистотой. Вдруг снова потянуло холодом, дверь глухо захлопнулась. Обернулась — сторож, молча перекрестившись, прошел мимо в свою каморку. Ни разу не слышала его голоса, хоть батюшка и говорил, что тот не немой.
Закончила уборку, оделась, бросила последний взгляд на иконы, шепча: *«Святителю Николае, моли Бога о нас…»*
— Ухожу! — крикнула сторожу. Голос разнесся под сводами.
Погасила свет, вышла. На крыльце замерла, прислушиваясь. Шагов не было, только лязг засова — дверь заперли изнутри. И тут — тонкий писк.
Ожидала увидеть котенка, но вместо этого разглядела в темноте белеющий сверток.
— Господи, да это же младенец! — Наклонилась, подняла. Под одеяльцем — крошечное сморщенное личико. — Как же тебя не заметили? Или только что подбросили?
В голове мелькнуло: стучать в церковь? Звонить в полицию? Но что-то внутри сжалось, и я решила отнести ребенка домой, а там уже звонить батюшке.
Не успела сойти с крыльца — из темноты вырвалась девушка.
— Отдайте! — выхватила сверток.
Голос молодой, но дрожащий от слез.
— Твой ребенок? Грех бросать дитя в такую погоду!
— Я не бросала… Отошла на минуту…
— Почему не в храм занесла? — смягчилась я.
Девушка не ответила, развернулась.
— Есть куда идти? — крикнула ей вслед.
Та замедлила шаг.
— Вижу, что некуда, — пробормотала я. — Постой! Пойдем ко мне. Ребенок плачет — наверное, есть хочет. Да и ты вся промокла.
Она сопротивлялась, но пошла. По дороге я без умолку говорила — про покойного мужа, про то, как мечтала о детях. Пусть останется. Вещей нет? Не беда — соседка Люба недавно родила, одолжит пеленок.
**Дома**
В лифте разглядела её поближе — губы посинели от холода, одежда промокла насквозь.
— Давай ребенка, раздевайся. — Подтолкнула её в квартиру.
В комнате она распеленала девочку — та сучила ножками, тянула ротик.
— Голодная. Прикрой её, схожу к соседке за памперсами.
Люба удивилась:
— У тебя ребенок?
— Родственница приехала. Вещи украли на вокзале.
Вернулась с пакетом пеленок. Девушка кормила малышку грудью.
— Молоко есть? Хорошо. А то смеси нынче дорогие. — Поставила чайник.
Девочку переодели, уложили. За столом гостья — Лида — ела куриный суп, пила чай с молоком. Постепенно разговорилась.
— Из роддома выписалась, а идти некуда. В общежитии пустили только до родов. Думала… с моста… — всхлипнула. — А у церкви ноги будто приросли. Оставила дочку, хотела уйти…
— Родители?
— Мать замужем, отца давно нет. Сестра младшая… А я с ребенком…
— А отец малышки знает?
— Знал про беременность. Деньги на аборт дал… А я не смогла. — Голос сорвался. — Никому мы не нужны…
— Тише, разбудишь. Живи здесь. Я одна. Бог тебя ко мне привел.
**Годы спустя**
— Мам, платье в талии великовато! — Вероника крутилась перед зеркалом, примеряя выпускной наряд.
— Не придирайся. Красавица. Жаль, бабушка не дожила…
Наталья умерла год назад — тихо, во время службы. Лида оплакивала её как родную. Теперь сама стояла в свечной лавке по выходным.
Вероника поступила в мединститут, увлеклась хирургией. Но вдруг замкнулась.
— Влюбилась? — спросила Лида.
— Ну мам… Он старше. Преподаватель.
— Как зовут?
— Игорь Иванович Колосов.
Сердце сжалось. Темнота в глазах.
**Встреча**
В вузе она нашла его кабинет. Он почти не изменился — всё тот же уверенный взгляд.
— Вы меня помните? — голос дрожал.
— Нет. А должны?
— Я — Лида Громова. Ты отправил меня на аборт.
Он побледнел.
— Вероника… твоя дочь.
Он зашагал по кабинету:
— Не знал…
— Ты даже не попытался узнать.
— Прости…
— Я не для этого пришла. Оставь её в покое.
Дома рассказала дочери правду.
— Значит, мой отец не герой?..
— Он хотел твоей смерти. Но выбор за тобой.
**Свадьба**
— Мам, я пригласила отца.
Лида промолчала. В ЗАГСе холодно кивнула ему — пусть знает: прощения нет.
Позже Вероника уехала с мужем в Москву. Иногда звонила отцу. Лида не мешала — но и не забыла.
А потом в храме она встретила другого человека… Но это уже другая история.