— Пожалуйста, верни мне сына. Я отдам тебе всё, что угодно, — едва слышно прошептала Наталья, цепляясь за последние силы.
— Да не переживай ты за отца. Ему всего сорок три. Думаешь, он вечно будет по маме убиваться? Как бы не так! По статистике, одиноких женщин больше, чем мужчин. Рано или поздно какая-нибудь дама его приберёт к рукам. Так что поехали в Питер, не мешай ему жизнь налаживать. Или ты хочешь, чтобы он до гроба одиноким остался?
Жили они в небольшом городке под Санкт-Петербургом. Когда девушки учились в десятом классе, мать Натальи попала под машину. Отец и дочь тяжело переживали потерю. На Наталью свалились все домашние хлопоты, но она справлялась — и учёбу не забросила, и на ЕГЭ высокие баллы получила.
Карина же мечтала сбежать из провинции в большой город и уговаривала Наталью поехать вместе.
— Отец до сих пор не может смириться. А если и я уеду? Нет, не оставлю его одного, — возражала Наталья.
— Да ладно тебе! Ему всего сорок три. Думаешь, он вечно будет вдовствовать? Как бы не так! Скоро какая-нибудь соседка его к рукам приберёт. Так что давай, едем в Питер, не мешай ему жизнь устраивать. Или хочешь, чтобы он до старости один маялся?
Жестокие слова подруги больно ранили Наталью, но в них была доля правды. В итоге она поговорила с отцом.
— Поезжай, дочка. Я справлюсь. Питер-то рядом, не на Камчатку уезжаешь. Не понравится — всегда вернёшься. Чего тебе здесь делать?
И Наталья уехала с Кариной в Санкт-Петербург. У неё были хорошие оценки, могла бы и в университет поступить. Но у Карины — средние, на вуз не тянуло. А Наталья не хотела бросать подругу. Вместе они поступили в педагогический колледж. Решили: потом можно и в университет заочно пойти, когда работу найдут. Жили в одной комнате в общежитии.
Первое время Наталья каждые выходные ездила к отцу. Но после Нового года стала замечать перемены: отец повеселел, выглядел ухоженным, в холодильнике стояли кастрюля супа и котлеты. Неужели сам приготовил?
Смущаясь, отец признался, что это соседка Ольга заботу проявила, да и вообще… Наталья успокоила его, сказала, что рада за него. Поняла, что, когда она приезжает, Ольга к ним не заходит.
— Что вы как дети? Живите вместе, я не против.
Но ездить стала реже — чтобы не мешать.
Карина к учёбе относилась спустя рукава, часто прогуливала, по вечерам зависала в клубах, а то и ночевать не приходила. Наталья прикрывала её, помогала с заданиями.
— Ты совсем учёбу забила? Доиграешься — выгонят или забеременеешь. Тебе это надо? — пыталась вразумить её Наталья.
— Точно как мама! Не парься, у меня всё под контролем. Детей не хочу. А ты всё с Сашей за ручку ходишь? — смеялась Карина.
Летнюю сессию второго курса она сдала кое-как. Не без помощи Натальи. Но в последнее время выглядела мрачной и рассеянной, будто что-то гложет.
— Что с тобой? Не заболела? — спросила Наталья, когда они ехали домой на каникулы.
— Чего-чего! Беременна! — выпалила Карина.
— Я же тебя предупреждала! И что теперь? — ахнула Наталья.
— Рожать не буду. Слушай, попроси у отца денег на аборт. Своей матери даже заикаться не буду — убьёт, — взмолилась Карина.
— Ты с ума сошла? Говорила же — предохраняйся! Ты же уверяла, что всё под контролем! — возмутилась Наталья.
— Не ори! Было пару раз… ну, ты понимаешь. Так попросишь?
— Даже не думай! После аборта можешь остаться бесплодной. Скажи лучше своему парню. Пусть женится.
Карина закусила губу.
— Сказала. Он тут же слинял. Мать меня убьёт. Она одна меня подняла, всё твердила, чтобы я её ошибку не повторила. А я… — отвернулась к окну электрички.
— Ничего, поругает, а как внука увидит — растает, — рассудительно сказала Наталья.
— Да ладно! Ты мою мать не знаешь. Может, и растает, но сначала мне жизнь испортит. Нать, помоги, а? — Карина смотрела на подругу умоляюще.
— Ладно, попробую, — вздохнула Наталья.
Отец бы деньги дал. Но Наталья не стала просить. Не могла участвовать в убийстве ребёнка. Думала, может, у Карины проснётся материнский инстинкт. Родит весной, до конца учёбы немного останется. А она поможет. Карина потом спасибо скажет.
Но сказала Карине правду: денег не просила.
— И подругой называешься! Предательница! — орала Карина.
Но аборт она так и не сделала. В маленьком городе все друг друга знают, боялась, что в больнице матери доложат. А к сентябрю, когда вернулись в Питер, было уже поздно.
На зимние каникулы Карина домой не поехала — живот уже не скрыть. Но мать внезапно приехала сама, будто почувствовала неладное. Карина вовремя её заметила, спряталась в другой комнате, а Наталью оставила прикрывать.
Та успокоила мать Карины, сказала, что та подрабатывает в интернате, набирается опыта. Мать рвалась к дочери.
— Вас туда не пустят! Да и детей одних она бросить не может, — врала Наталья, краснея.
Мать посокрушалась, оставила сумку с гостинцами и уехала.
— Зачем так? Всё равно мать. Столько всего привезла. Сказала бы правду — хоть легче стало бы. Поругала бы и успокоилась, — позже выговаривала Наталья.
— Ага, увидела бы живот — знаешь, что устроила бы? Нет уж. Поскорее бы родить. Оставлю в роддоме. Что я с ребёнком одна делать буду? — вздыхала Карина.
— Раньше надо было думать. Как ты можешь так говорить? Он же всё слышит! — упрекала её Наталья.
— Вот и забирай его, раз такая добрая! — в сердцах крикнула Карина. — Нашла себе подвиг!
В конце февраля Наталью разбудил ночью стон. Карина корчилась на кровати.
— Началось? — Наталья вызвала скорую.
— Морозова, имей в виду: с ребёнком в общагу не пущу! — крикнула вслед еле идущей Карине вахтёрша.
ЧНесколько лет спустя Ваня, уже школьник, однажды спросил у Натальи: “Мама, а правда, что ты выбрала меня самой первой?” — и она, обняв его крепче, ответила: “Правда, сынок, и никогда об этом не пожалела”.
