“Отдайте мне моих детей!” — потребовала сестра, пропавшая восемь лет назад…
Бывает так, что ты становишься родителем, ещё не успев понять, что такое взрослая жизнь. Не потому что хотел — потому что иначе нельзя. Так вышло и со мной.
Меня зовут Дмитрий. Я вырос в детдоме. Когда мне стукнуло девять, туда же привезли мою младшую сестрёнку Галину — ей было всего четыре. Мы держались друг за друга изо всех сил. Я отдавал ей последнюю конфету, подсказывал на уроках, отгонял от неё злых воспитателей. Мечтал, что однажды заберу её отсюда, и ей больше не будет страшно.
И вот этот день настал. Получив первую жилплощадь, я оформил опеку — Галя переехала ко мне. Мы стали семьёй. Я крутился как белка в колесе, а она росла — умница, красавица, отличница, ещё и в секцию гимнастики ходила. Гордился ею, как отец.
Всё рухнуло, когда Гале стукнуло пятнадцать. Она влюбилась в парня постарше — ровесника мне. Степан был типичным дворовым забиякой — без работы, без целей, вечно торчал с подозрительной компанией. Я уговаривал её, умолял — бесполезно. Истерики, слёзы, «ты меня не понимаешь». А потом — беременность. Сестре не было ещё и шестнадцати.
Я стиснул зубы и устроил им свадьбу. Через несколько месяцев родились двойняшки — Ваня и Даша. Я не лез, но всегда был рядом. Сначала казалось, что Степан остепенился — устроился на работу, Галя сидела с детьми.
Но не прошло и полугода, как сестра снова забеременела. Я только вздохнул. Родился Тимофей. А потом пошло по наклонной: Степана выгнали с работы, он запил, Галя — пустилась во все тяжкие, частенько оставляя детей одних.
У меня уже была своя семья — жена Ольга, мы ждали ребёнка. Но я не мог спокойно смотреть, в каких условиях живут племянники. И вот однажды звонок от соседей: дети орут, дома никого. Примчался — малыши в грязи, голодные, плачут, а Гали ни слуху ни духу. Позвонил Оле, и она, не раздумывая, сказала:
— Вези их сюда.
Так у нас стало на трое детей больше. Вымыли, накормили, уложили спать. Неделю ходили как в тумане, но на душе было тихо. Они в безопасности. Через неделю объявилась Галя — не за детьми, а за деньгами. Сказала, что улетает с каким-то иностранцем, а дети… пусть пока побудут у нас.
Прошло восемь лет. Они стали нашими. Растили как родных: Ваня и Даша уже в четвёртом классе, Тимофей — во втором. А наша с Олей дочь — в детском саду. Они зовут нас мамой и папой. О Гале никто не вспоминает. Я не запрещал, но им и не интересно.
И вот, под самый Новый год, в дверь постучали. Мы накрывали на стол, дети клеили гирлянды… Открываю — на пороге Галя. Рядом мужчина с южным лицом. Она постарела, но в глазах всё та же упрямая искра.
— Это мой муж, — сказала она. — Мы вернулись. Забрать детей. Увезём их в его страну.
Я онемел.
Оля вышла в прихожую, дети — за ней. Галя с порога завела шарманку про то, что хочет своих малышей. Но когда Даша, уткнувшись в мою сторону, спросила: “Пап, а это кто?” — у меня сердце оборвалось. Галя растерялась. Даже не узнала дочь.
— Я твоя мать! — закричала она. Но Даша прижалась ко мне.
Тогда Галя замолчала. Потом спросила тихо:
— Можно… хотя бы навещать?
Мы с Олей переглянулись. Помолчали. Наконец, я кивнул:
— Приходи. Но дети останутся с нами.
Галя ушла, сгорбившись, без слов. А мы с детьми вышли во двор — смотреть салют. В чёрном небе рвались огни, и я обнимал их всех — не своих по крови, но своих навек. И знал, что всё было правильно. В тот день, восемь лет назад, когда я взял их в наш дом.
