«Оставила мне дочку?» — От этой мысли у Никиты Сергеевича перехватило дыхание. «Нет, не может быть. Она обязательно вернётся…»
Никита вернулся с работы и обнаружил на столе короткую записку от дочери. С Людой у них всегда было непросто, но чтобы вот так — собрать вещи и исчезнуть? Он перечитывал записку снова и снова, знал её наизусть, но казалось, что в ней скрыто что-то ещё, какая-то недоговорённость.
Ночь выдалась беспокойной. То подушка казалась каменной, то одеяло душило, то комната наполнялась невыносимой духотой. Он метался между слезами и пустыми разговорами с дочерью в пустоту, вспоминая их ссоры, редкие моменты тепла…
В конце концов, он встал, включил настольную лампа и опустился за стол. Записка лежала поверх папок с документами, мятая от бесчисленных перечитываний.
Никита в сотый раз пробежал глазами по строчкам. Да, всё было ясно. Он даже слышал в голове её голос — резкий, обвиняющий.
«Устала от твоих правил… Ты не даёшь мне дышать… Хочу жить сама. Я взрослая. Ты бы меня всё равно не отпустил, поэтому ухожу, пока тебя нет. Со мной всё в порядке. Не ищи. Не вернусь…»
Ни подписи, ни объяснений. «А я? — мысленно кричал Никита, будто она могла услышать. — А если я заболею? Умру? Тебе даже сообщить будет некому! Тебе наплевать?»
Люда, наверное, считала себя правой. Но он, отец, хотел, чтобы она окончила институт, нашла достойную работу, чтобы случайные чувства и необдуманные поступки не сломали ей жизнь. Разве есть родители, которые разрешают детям всё?
Сам он женился студентом и помнил, как быстро любовь испарилась под гнётом бедности, тесной комнаты в общаге, усталости и бытовых ссор.
А когда родилась Люда, стало ещё тяжелее. Они с женой, такой же молодой и неопытной, перестали понимать друг друга, ругались каждый день. Может, его родители были правы, уговаривая подождать? Но Никите казалось, что их чувства сильнее любых испытаний. Глупость…
Через три месяца они развелись. Он взял академический отпуск и вернулся к родителям. Удивительно, но отец, который отговаривал его от брака, сразу привязался к внучке. Даже отпустил Никиту доучиваться, сам нянчил Люду и баловал её без меры.
Пока были живы родители, Никита не знал нужды. Ребёнок под присмотром, семья поддержит. После института он пару лет работал школьным учителем, потом устроился корректором в издательство.
А вот с личной жизнью не сложилось. Отец говорил: «Ищи женщину с головой». Но попадались или замужние, которым нужен только роман, или разведённые, сами ищущие опоры. Связываться с такими Никита опасался.
Когда умерли родители, они с Людой остались вдвоём. Ближе её у него никого не было. Всё, что он мог, отдавал дочери. А ей, как оказалось, это было не нужно. Избалованная дедом, Люда считала отца деспотом. Мечтала не об учёбе, а о свободе. И вот — сбежала…
«Подожду. Что ещё остаётся? Рано или поздно ты вернёшься. Я же отец, я люблю тебя и прощу. Главное — чтобы с тобой ничего не случилось…» Никита выключил свет и лёг. Ещё полчаса ворочался, но всё же уснул тревожным сном.
Прошли месяцы, а он не мог смириться. Вздрагивал от звонков, прислушивался к шагам за дверью. Помимо работы, брал дополнительные заказы, сидел над рукописями до ночи. Спал урывками. Усталость не оставляла времени на жалость к себе. Хотя о Люде думал постоянно, убеждая себя, что с ней всё в порядке.
Через полтора года звонок в дверь отвлёк его от правки. Он с досадой снял очки, потёр глаза. Работа шла легко, жалко было прерываться. Звонок повторился — Никита встал.
Открыл дверь. Перед ним стояла похудевшая, изменившаяся дочь. Он ахнул, бросился к ней.
— Люда! Наконец-то!
Но наткнулся на холодный взгляд и замер. Когда она вошла, он только тогда заметил ребёнка у неё на руках.
— Это твой? Дай-ка… — Он взял малыша. — Мальчик? — улыбнулся Никита. — Отнесу его в комнату, а ты раздевайся.
Он уложил спящего ребёнка на диван, разглядывал крохотные пальчики, пухлые щёки. Хлопок двери заставил его вздрогнуть.
В прихожей никого не было. Только сумка у порога. Он распахнул дверь, крикнул в подъезд:
— Люда!
Тишина.
Он вернулся к ребёнку. Мальчик спал.
«Оставила сына мне? — Сердце Никиты сжалось. — Нет, не может быть… Сумка! Она ведь сумку оставила…»
В сумке — лишь детские вещи. Мальчик зашевелился, заморщился, заплакал. Никита начал его успокаивать, бормоча, что мама скоро вернётся. Переодел, малыш утих.
В боковом кармане нашёл документы. Мальчика звали Артём, Артём Игоревич Волков. Значит, Люда не вышла замуж. Отчество — настоящее или наобум?
Записка: «Пусть побудет с тобой ненадолго».
Никита высыпал всё из сумки — бутылочку, пачку смеси. «Хоть это…» — бросился разводить питание.
Началась другая жизнь. Он перешёл на удалёнку, чтобы быть рядом с внуком. Уставал, но впервые за долгое время чувствовал, что жиПрошло много лет, и теперь уже седовласый Никита, глядя, как Артём играет во дворе со своими детьми, понимал, что жизнь, вопреки всему, подарила ему настоящее счастье.
