«Как брак на конвейере»: история девочки, которую вернули в детдом — но одно сердце не смогло её забыть
Слово «возврат» обычно ассоциируется с магазином: не подошёл размер, разонравился цвет — сдал обратно и взял другой. Но когда «возврату» подвергается живой человек, да ещё ребёнок, — это уже не потребительская история, а леденящая душу жестокость.
Алевтина с рождения не ведала, что такое семья. Казённые стены, сон под жёстким одеялом, воспитатели с вечно уставшими глазами — вот и весь её мир. Но однажды в этот мир ворвалось чудо. Приехали новые родители, забрали её в свой дом, пообещали, что теперь всё будет иначе. Девочка старалась изо всех сил быть удобной: запоминала, где что лежит, не шумела, говорила «спасибо» и «пожалуйста». Она не понимала, чего от неё хотят, но боялась ошибиться. Боялась, что её снова отправят туда, откуда только что забрали.
Но её стараний не оценили. Новые родители быстро решили, что девочка «не такая» — не бегает с объятиями, не хохочет без причины, не бросается на шею. Не кукла же! Однажды Алевтина случайно услышала: «Ну и что с ней делать? Сидит, как статуя, ни смеха, ни радости. Чужая. Вернём». Слово «вернём» прозвучало как приговор.
Так Алевтина снова оказалась в детдоме. Без объяснений, просто привезли и оставили. Если бы это было в первый раз — она бы, может, и смирилась. Но это был уже второй отказ за её короткую жизнь.
Девочка винила только себя. Раз вернули — значит, плохая. Не угодила.
А тем временем у женщины, которая её когда-то забрала, жизнь покатилась под откос. Вера мечтала о большой семье, её муж сначала поддерживал, но потом передумал. После развода денег не хватало даже на хлеб. Слезы, бессонные ночи, отчаяние. Не справившись, Вера вернула Алевтину в детдом. Сердце разрывалось, но выбора не было.
Годы шли, а Вера будто не жила, а выживала. Душа её осталась там, в детдомовском коридоре, где она, стиснув зубы, оставила ту самую девочку. Но однажды, когда, казалось, всё потеряно, она пошла в ломбард. Продала всё — золото, телефон, даже бабушкины серьги. Сняла крохотную комнатушку, устроилась на тяжелую работу и… побежала обратно в детдом.
Трясясь от страха, Вера думала: «Она меня возненавидит. Увидит и оттолкнёт». Но когда Алевтина увидела её на пороге, то не отвернулась, а заплакала и прижалась к ней. «Я знала, что ты вернёшься», — прошептала она.
С тех пор они вместе. Живут скромно: иногда выбирают между хлебом и светом. Но каждое утро Алевтина осторожно заглядывает в комнату — проверяет, здесь ли мама.
Вера до сих пор не может простить себе тот день. Она плачет не от усталости, а от стыда. Но одно она знает точно: даже если в кармане будет пусто, Алевтину она больше не бросит. Потому что ребёнок — не вещь, не товар с дефектом. Она — человек. Маленький, ранимый, переживший слишком много. Пусть мир жесток, пусть некоторые относятся к детям, как к старым ботинкам, — Вера больше не допустит, чтобы её девочка чувствовала себя ненужной.
Сейчас они счастливы, хоть и без роскоши. Алевтина уже улыбается. Даже смеётся. Рисует и мечтает стать художницей. А Вера снова научилась мечтать — о тёплом доме, о крепких плечах рядом и о том, чтобы ни один ребёнок больше не знал, что такое «возврат».
