Во сне, как в тумане, вернулся Иван из Чехии в родной Тверь глубокой ночью. Первым делом заглянул к матушке. Анна Петровна обняла сына так крепко, будто боялась, что он снова растает в воздухе:
— Эх, Ванюша, век не видать, век не слыхать! Соскучилась, как синица по зиме! Ну что, золотишко припас?
— Да куда там, — усмехнулся мужчина. — Пока ехал, думал: зачем платить за съёмную хату, если сам вечно где-то на краю света? Пусть уж своя берлога будет, хоть в ипотеку.
— Верно, — кивнула мать. — Тебе ж тридцать на носу, пора о семье да детях думать. Без своего угла — как воробей под дождём.
Через пару месяцев Иван купил однокомнатную в новостройке, обставил по-своему — всё как душе угодно. Ключи на всякий пожарный оставил матери, а сам снова умчался за длинным рублём.
Но только он пересёк границу, Анна Петровна вручила ключи своей дочери — Светлане. Та старше Вани на три года, вечно сидит на шее у матери, будто коршун на телеге, и ждёт, когда с неба упадёт мешок с деньгами.
— Пусть поживёт, сэкономит, — оправдывала себя мать. — Кто знает, может, исправится?
Но напрасно надеялась. За полгода Света не только не исправилась — влезла в новые долги. Когда пришло время съезжать, она просто поставила новые замки. Чтобы никто, включая Ивана, не смог её выковырять оттуда.
Когда Иван вернулся и попытался открыть дверь — ключ не повернулся. В глазах потемнело.
— Что за хрень? — прошептал он и рванул к матери.
Та, запинаясь, созналась, что впустила Свету, но не знала, что та сменила замки. Иван вспыхнул:
— Пустить пожить — ладно, хоть и без спроса. Но замки?! И что, она не собирается уходить?
— Я предлагала ко мне, — лепетала мать. — Но она не хочет…
На следующий день Иван вызвал участкового. Дверь вскрыли. Заявление на сестру он не стал писать, но разговор вышел тяжёлый.
— Мог бы и у мамы пожить, — холодно бросила Света. — Тебе всё равно скоро снова за границу. А мне надо личную жизнь налаживать.
— Не для этого я квартиру покупал, — отрезал Иван. — Веди ухажёров в съёмную. Сама иди работать и закрой свои долги.
— Да отстань! Сам-то хоть раз в жизни любил, умник?
Собрав свои пожитки, Света съехала. Отношения между братом и сестрой разорвались, как гнилая верёвка. Иван не переживал — он давно понял: Свете от семьи нужно только то, что звенит в кармане.
Прошло несколько месяцев. У Анны Петровны — дача, грядки. Иван, взяв отпуск, решил помочь с урожаем. И — о чудо! — на участке столкнулся со Светой.
— Ну здравствуй, братец, — язвительно ухмыльнулась она. — Что, совесть заела, решил морковку полоть?
— Лучше скажи, ты чего здесь? Опять денег не хватает?
— Мама мне квартиру купила, — не моргнув глазом, заявила Света. — В награду за мои страдания.
— Чего?! Какую ещё квартиру?
— Двушку в новостройке. С мебелью. В ипотеку. Мама оформила.
У Ивана похолодело внутри. Он вспомнил, как горбатился на стройке за границей, как копил на первый взнос… А Свете — всё готовенькое?
Он промолчал. Помог с урожаем и уехал. Но в груди что-то сжалось.
Через неделю Света сама написала брату. Балконная дверь заклинила — просила починить. Иван согласился: любопытно было взглянуть на её «хоромы». Квартира оказалась самой обычной, ничуть не лучше его.
— Петли отвалились, — осмотрел он. — Нужна новая деталь.
— Сам купи. И у мамы денег возьми, — равнодушно бросила Света.
— Ты с ума сошла?! Мать тебе квартиру купила, обставила, а ты даже на гвоздь не потянешь?
— Просто завидуешь. Мама меня больше любит. Вали отсюда!
Иван вышел, не сказав ни слова. В тот же день удалил её номер. Больше не хотел ни звонков, ни встреч.
— Пусть живут, как хотят, — решил он. — Я своё место знаю. И ключей больше никому не доверю.
