Тамара Петровна отложила вязание и насторожилась. В подъезде скрипнула доводка – кто-то возился с замком их квартиры. Полдесятого вечера, соседи уже разошлись по своим делам, а внучка Алиса обычно приезжала только по субботам.
Щелчок. Скрип двери. В прихожей – мужские шаги и чье-то шмыганье носом.
«Кто там?» – окликнула Тамара Петровна, хватаясь за палку.
«Мать, это я», – донесся из темноты хрипловатый голос.
Сердце ёкнуло. Он не звонил почти два года. Сын Дмитрий ушел тогда в запой, а потом пропал – лишь изредка писал СМС: «Жив, не парься».
«Дима?» – голос дрогнул.
«Да, я… Не бойся.»
Тамара Петровна встала, оперлась на трость и щелкнула выключателем. В дверях стоял сын – бородатый, в засаленной ветровке и стоптанных кроссовках. Вид – хоть святых выноси, но главное – не пьян.
«Господи, Димка!» – она бросилась обнимать его, невзирая на затхлый запах.
«Прости меня, мам…» – он прижал ее к груди.
Отстранившись, она вгляделась в его лицо – осунувшийся, с тёмными кругами под глазами, но взгляд трезвый.
«Садись, сейчас разогрею борщ…»
«Погоди, – Дмитрий задержал ее за руку. – Я не один.»
«Как не один?»
Обернувшись к двери, он крикнул в подъезд: «Заходи, не бойся!»
Из-за его спины робко выглянула девчушка лет пяти – в полинялом сарафанчике, с взъерошенными белокурыми кудряшками. Глаза – как две испуганные пуговки.
«Это еще что за ангелочек?» – ахнула Тамара Петровна.
«Мам, знакомься – Вероника. Моя дочь.»
«Дочь?!» – бабушка едва не опустилась на табурет. «Откуда?!»
«Долгая история… Давай сначала ребенка накормим, а?»
Девочка молчала, жалаcь к отцу, только глазищами хлопала – изучала незнакомую хрущевку.
«Да, конечно! – спохватилась Тамара Петровна. – Солнышко, хочешь супчика? Или кашки?»
Вероника кивнула, но от Дмитрия не отходила ни на шаг.
На кухне девочка уселась на краешек стула, озираясь. Шторы с рюшечками, герань на подоконнике, чайник-самовар – все такое… домашнее.
«Мать, есть что-нибудь детское? – попросил Дмитрий. – Молоко, манку?»
«Сейчас, сейчас! – засуетилась бабушка. – Вкуснотища будет!»
Пока она колдовала у плиты, Дмитрий шепотом объяснял дочери: «Здесь я рос. Вот завтра покажу тебе двор – там горка есть…»
«А мама… скоро придет?» – вдруг пискнула Вероника.
Дмитрий замялся: «Ронь, мы же говорили… мама не придет.»
«Умерла?»
«Да…»
Тамара Петровна, стоявшая у плиты, обернулась. Какой еще мать? Сколько сюрпризов приготовил ей этот чертов сын?
Она поставила перед внучкой тарелку с гречкой. Вероника осторожно попробовала – и тут же принялась уплетать за обе щеки.
«Ну как?»
«Вку-усно!» – с набитым ртом буркнула девочка.
Дмитрий ел без аппетита, лишь изредка поправлял дочери салфетку.
«Дима, нам надо поговорить, – тихо сказала Тамара Петровна.
«Знаю… Только Веру спать уложим.»
После ужина бабушка повела внучку в ванную. Под грязным сарафаном обнаружились худенькие ножки в синяках.
«Это что?» – она ткнула пальцем в желто-зеленые пятна.
«…упала.»
«Часто падаешь?»
Девочка пожала плечами.
В ванне Вероника оживилась – пускала мыльные пузыри, косилась на бабушку.
«А тебя как звать?» – вдруг спросила.
«Тамара Петровна. Или просто баба Тома.»
«Баба То-о-ма…» – растянула Вероника, пробуя новое слово.
Перед сном девочка неожиданно призналась: «Боюсь…»
«Чего, зайка?»
«Вдруг папа уйдет? Оставит меня?»
Тамара Петровна обняла внучку. «Не бойся. Теперь у тебя есть не только папа, но и я.»
Утром Вероника первой вскочила с кровати. В кухне Дмитрий пил чай.
«Пап, мы тут насовсем?» – спросила она, размазывая варенье по хлебу.
«Если баба Тома разрешит…»
«Она добрая! Вчера мне платье купила – с рюшами!»
Тем же днем Тамара Петровна повела внучку в «Детский мир». Девочка ахала перед витринами – видно было, что раньше о таких магазинах она только мечтала.
«Ну что, принцесса, выбирай!» – развела руками бабушка.
Вероника указала на розовое платье с бантиками.
«Слишком дорогое…» – прошептала она.
«Фигня! Носи на здоровье!»
Дома Вероника крутилась перед зеркалом, разглядывая обновку.
«Красивая я?»
«Самая красивая!» – заверила бабушка.
Вечером Дмитрий вернулся с работы – устроился грузчиком в «Пятерочку».
«Первая зарплата – тебе, мать», – протянул он пятитысячную купюру.
«Глупости! Это внучке на мороженое.»
Перед сном Вероника обняла бабу Тому.
«Завтра оладушки будем жарить?» – спросила она.
«А то! Главное – не переверни сковородку!»
Лежа в темноте, Тамара Петровна думала: жизнь сделала крутой вираж. Сын вернулся – и привел за руку новое счастье.
И пусть в квартире стало теснее, зато на душе – просторно.
