«Оставила мне девочку?» – Валентину пробил холодный пот от страшной догадки. – «Нет, не может быть. Она обязательно вернётся…»
Валентина пришла с работы и увидела на столе записку от дочери. С Олей у них были сложные отношения, но она не ожидала, что та просто сбежит. Перечитывала строчки снова и снова, уже знала наизусть, но казалось, что пропустила важное, недопоняла.
Ночь прошла в муках. То подушка казалась каменной, то одеяло душило, то жара не давала дышать. То плакала, то спорила с Олей в пустой комнате, вспоминала их ссоры, редкие светлые моменты…
Под утро, вымотавшись, встала, включила свет настольной лампы. Записка лежала поверх документов – смятая, зачитанная до дыр.
Ещё раз пробежала глазами текст. Всё верно. Даже слышала раздражённый голос дочери, будто она стояла рядом:
«Надоел твой контроль… Вечно всё запрещаешь… Хочу жить сама. Я взрослая. Ты бы всё равно не отпустила, поэтому ушла, пока тебя нет. Со мной всё в порядке. Я не одна. Не ищи. Не вернусь…»
Ни привета, ни подписи.
«А я?» – спрашивала Валентина, будто дочь могла услышать. – «А если со мной что случится? Тебе всё равно?»
Может, Оля и права. Но Валентина хотела, чтобы дочь получила образование, встала на ноги, прежде чем жизнь её перевернёт. Разве бывают матери, которые не переживают?
Сама она вышла замуж студенткой. Помнила, как первая любовь рассыпалась под гнётом бедности, тесной общаги, вечных ссор. А когда родилась Оля, стало ещё тяжелее. Муж, такой же молодой и неопытный, не выдержал. Разошлись через три месяца.
Валентина взяла академический отпуск, вернулась к родителям. Удивительно – мать, которая советовала аборт, сразу привязалась к внучке. Отпустила Валентину доучиваться, а сама нянчила Олю, баловала без меры.
Пока были живы родители – жила легко. После института работала учителем английского, потом ушла в переводы. А вот с личной жизнью не сложилось. Попадались или женатые, или разведённые неудачники. Боялась связываться.
Когда родители умерли, остались только с Олей. Всё отдавала дочери. А Оле, оказывается, это было не нужно. Избалованная бабушкой, она считала мать деспотом, мечтала о свободе. И вот – сбежала…
«Подожду. Что мне остаётся? Ты вернёшься. Я же мать – прощу. Главное, чтобы с тобой всё было хорошо…» Выключила свет, легла. Долго ворочалась, но к утру забылась тревожным сном.
Дни шли, а Оля не возвращалась. Валентина вздрагивала от звонков, прислушивалась к шагам за дверью. Взяла кучу переводов на дом, сидела за ними до ночи. Спала урывками. Так проще – некогда думать о плохом.
Через полтора года – звонок в дверь. Отрываясь от работы, Валентина сняла очки, потёрла глаза. Звонок повторился – пришлось встать.
На пороге – Оля. Похудевшая, с потухшим взглядом. Валентина ахнула, бросилась к ней:
– Оль! Наконец-то!
Но дочь холодно отстранилась. Только тогда Валентина заметила – на руках у неё ребёнок.
– Это твой? Дай мне. – Взяла малыша. – Девочка? – радостно улыбнулась. – Отнесу её в комнату, а ты раздевайся…
Уложила девочку на диван, любовалась пухлыми щёчками. А потом – хлопок двери. Оля ушла.
В прихожей – тишина. Только мокрые следы от сапог и сумка у порога. Валентина распахнула дверь:
– Оля!
Ни ответа. Выглянула в окно – ни души.
Вернулась к ребёнку. Малышка спала.
«Оставила мне?» – сердце ёкнуло. – «Нет, не может быть! Вернётся…»
В сумке – детские вещи, бутылочка, пачка смеси. И документы. Ира Тихонова. Оказалось – не выдумала даже отчества, просто «Леонидовна».
И записка:
«Пусть побудет с тобой недолго».
Валентина схватила смесь, побежала на кухню готовить. Переводы подождёт.
Так началась новая жизнь. Перешла на домашнюю работу, чтобы быть рядом с Ирой. Уставала, но впервые за годы чувствовала – живёт не зря.
В три года отдала Иру в садик, сказала, что мать в частых командировках. Девочка росла смышлёной, спокойной. И упрямо называла Валентину «мамой».
– У тебя другая мама, я – бабушка, – объясняла та.
Но Ира забывалась.
– Ладно, зови меня Валей. Бабушка Валя.
С тех пор – только «Валя».
Оля не подавала вестей. Когда Ире пора было в школу, Валентина переживала – вдруг начнут вопросы задавать? Пошла в свою бывшую школу, поговорила с директором – тот всё устроил.
Ира росла не по годам серьёзной. Валентина порой сравнивала: Оля в её возрасте была ветреной, учиться не любила.
Однажды весной, возвращаясь со школы, зашли в магазин. Ира болтала, Валентина несла тяжёлый рюкзак и пакеты. У подъезда искала ключи – и вдруг сзади:
– Мама.
Обернулась – выронила ключи. Перед ней стояла ухоженная, стильная блондинка в дорогом пальто. От неё веяло духами, деньгами, другой жизнью. Оля.
Ира подняла ключи, жм– Я приехала за своей дочерью, – холодно сказала Оля, и Валентина поняла, что теперь ей придется бороться за Иру не только с прошлым, но и с будущим.
