Он вернулся домой на рассвете. На губах — горький привкус прошлого.
Дмитрий переступил порог, когда первые лучи солнца уже золотили крыши. Его не было всю ночь. В прихожей стояла Антонина — бледная, с опухшими от слёз глазами, в стареньком халате, босая.
— Почему не позвонил? — голос её дрожал, как тонкая струна в мороз.
— Не мог… Прости, — пробормотал он, глядя в пол. Прошёл на кухню, привычным движением поставил турку, насыпал кофе, налил воду.
Он не знал, с чего начать. Что сказать? Как объяснить, что за одну ночь всё внутри перевернулось? Поймёт ли Антонина? Поверит?
Она села напротив, молча, без упрёков. Просто ждала.
Дмитрий достал из кармана смятый листок, развернул. Один только взгляд жены — и всё стало ясно. Одно имя: «Люба». Этого хватило, чтобы пазл сложился.
Три года назад. Обычная пятница.
Рабочая неделя закончилась, Дмитрий Петрович, начальник отдела в строительной конторе, с облегчением захлопнул дверь кабинета. На улице пахло весной и свежестью. Он мечтал о тихом вечере, о детском смехе, о планах на дачу с любимой женой Антониной. Всё было как обычно. До одного случайного взгляда.
Он увидел её.
Пятнадцать лет без вестей — и узнал сразу. Люба. Первая любовь. Та, от которой когда-то сжималось горло, а в груди бушевал пожар.
Вспомнилось: восьмой класс, её русые косы, застенчивые улыбки, украдкой брошенные взгляды. Первое признание. Три года школьной дружбы, поцелуй на выпускном, обещание не расставаться… А потом — холодные слова: «Я выхожу замуж. Наше детство кончилось».
Он страдал, но жизнь шла дальше. Появилась Антонина. Надёжная, спокойная. С ней он построил дом, родились дети, сложились привычки и будни.
Но та встреча… Они столкнулись на Невском. Люба что-то говорила про конференцию, про субботу в родном городе. Он кивал, но слышал не слова — а стук собственного сердца.
В кафе время спуталось — прошлое и настоящее. Люба — красивая, уверенная, замужняя. Детей пока нет, но планы большие. Она смеялась, касалась его руки — и он забывал, кто он, где и кому должен позвонить.
Потом был номер в гостинице. Шампанское. Горько-сладкие воспоминания. В ту ночь он снова стал тем мальчишкой. Целовал её волосы, шептал то, что не успел сказать в юности. Люба повторяла: «Я тебя никогда не забывала».
Но утро наступило, как приговор. На перроне она плакала, он молчал. В поезде она сунула ему бумажку с номером — смятый клочок. И исчезла.
Дмитрий вернулся домой. На рассвете. Виноватый, потерянный. Дети выглянули из комнат — испуганные, притихшие. Он не нашёл слов. Только прошептал:
— Простите…
На кухне повисла тишина. Антонина сидела напротив, будто прислушиваясь к своим мыслям. Он достал бумажку. Она увидела имя. Голос её сорвался:
— Ну и что, Дмитрий? Хочешь вернуться туда? В детство?
Он вспомнил, как однажды рассказывал ей о школьной любви, лёжа на траве у дачи. Она смеялась тогда, но всё запомнила.
Он подошёл к окну, долго смотрел на город. Потом медленно разорвал бумажку и выбросил. Подошёл, обнял жену, прошептал:
— Прости. Больше никогда. Клянусь.
Она не оттолкнула, но и не прижалась.
— Всё, Дмитрий. Детство кончилось. Разбирайся сам. Я со своими чувствами справлюсь.
Прошёл месяц. Они жили рядом, но не вместе. Он спал в гостиной. В доме стояла тяжёлая тишина. Дети шептались, будто случилось горе. Так оно и было. Не смерть — а потерянное доверие.
Но однажды утром Антонина поставила перед ним чашку чая. И в этот момент что-то изменилось. Без слов. Без объяснений. Просто вернулось.
Она помогла ему пережить стыд. Вернула из прошлого в настоящее. В семью.
С Любой он больше не виделся. И не хотел. Воспоминания приходили тихо, с лёгкой грустью, но без боли. Всё прошло. Остался лишь осадок. Лёгкий, как утренний дым над Москвой-рекой.
