Я виню себя в том, что не люблю родного сына.
Иногда жизнь подбрасывает такие загадки, на которые не найти ответа. А бывает хуже — сам становишься загадкой, с которой не знаешь, как жить. Эту историю рассказала мне подруга, и с тех пор она не выходит у меня из головы.
Меня зовут Ольга, я выросла в большой семье — нас у родителей было пятеро: три сестры, брат и я. Я — самая младшая. И сколько себя помню, в детстве меня мучил один вопрос: кого из нас мама любит сильнее?
Я часто спрашивала её об этом, особенно когда мы оставались наедине. Но мама никогда никого не выделяла. Её ответ был всегда один: «Я люблю вас всех одинаково. Вы мои дети, и любовь у меня одна — материнская». Мне казалось, что она просто не хочет признаваться. Но теперь, спустя годы, я понимаю: она была права. Благодаря её мудрости мы с братьями и сёстрами выросли дружными, всегда готовыми прийти друг другу на помощь.
А я сама — мама всего одного ребёнка. И потому даже представить не могу, каково это — воспитывать нескольких. Но недавно я встретила женщину, чья история заставила меня задуматься о вещах, о которых я раньше боялась и подумать.
Её зовут Светлана. Мы познакомились на работе, быстро подружились. Часто обедали вместе, делились новостями. Я люблю слушать чужие истории — в них видишь не только чужую жизнь, но и свои собственные страхи.
Светлана часто рассказывала о своей дочери: как та учится, помогает по дому, каких успехов добивается. Показывала фотографии, гордилась каждым шагом. Я слушала и незаметно завидовала — какая заботливая мать.
Но однажды она случайно обмолвилась о подарке, который получила… от сына. Я удивилась: «Сына? Ты же никогда не говорила, что у тебя есть ещё ребёнок». Светлана смущённо усмехнулась и, помолчав, решилась рассказать.
По её словам, сын родился первым. Тогда она была молодой, полной планов, мечтала стать идеальной матерью. Заботилась, кормила, ухаживала… но всё чаще ловила себя на мысли, что делает это механически. Без тепла, без души. Всё было как будто из чувства долга, а не из любви.
— Не могу это объяснить, — вздохнула она. — Он был хорошим мальчиком. Послушным, умным, старательным. Но сердце молчало. Я убеждала себя, что со временем всё изменится… но не изменилось.
А потом, через четыре года, родилась дочь. И в её жизнь ворвалось то, чего она так ждала. Любовь пришла внезапно, мощно, как ураган. Она души не чаяла в малышке, опекала, баловала. А сын… оставался где-то на обочине. Не била, не кричала. Но и не обнимала, не целовала, не говорила ласковых слов. Он был рядом, но словно чужой.
С годами чувство вины только росло. Она пыталась оправдать себя: мол, усталость, неопытность, послеродовая хандра. Но правда была проще и страшнее: она просто не полюбила. А когда осознала, как безгранично любит дочь, стало ещё больнее — ведь одного ребёнка она осыпала лаской, а другому давала лишь обязанность.
— Иногда мне кажется, — тихо проговорила Светлана, — что он, маленький, стоял и смотрел, как я обнимаю сестру, глажу её по волосам. А ему — ничего. И он это помнил. Всегда. В его глазах я видела тот же немой вопрос, который когда-то задавала своей маме: «Кого ты любишь больше?» И я не могла его обмануть. Потому что он знал правду…
Теперь сын взрослый, успешный. Помогает матери, уважает её. Но между ними — стена. Они играют в близких людей, но тепла нет.
Я слушала её и не находила слов. Не осуждала. Но сердце сжималось. Неужели такое бывает? Когда не можешь любить собственного ребёнка? Когда одна душа отзывается, а другая — нет?
Может, это и есть самый страшный материнский грех — не злоба, не жестокость… а просто пустота в сердце?
С тех пор я стала иначе смотреть на людей вокруг. У каждого своя история. И, возможно, где-то есть женщина, которая молчит, но каждую ночь кориИ, возможно, где-то есть женщина, которая молчит, но каждую ночь кори́т себя, потому что не смогла подарить любовь тому, кто заслуживал её больше всех.
