Виталий было всего три года, когда мать отлетела от него, бросив сына в последний миг, пока ревущий мотоцикл мчался мимо. Красное её платье вспыхнуло, как пламя, а затем наступила безмолвная тьма.
Мальчик долго не приходил в сознание, но доктора сделали всё возможное он открыл глаза. Все боялись того момента, когда он спросит о маме, но Виталий молчал. Полугодие прошло в безмолвии, пока однажды ночью он не вскрикнул: «Мама!»
Вспышка воспоминаний вернулась к нему во сне, и в его глазах вновь зажглось красное пламя. К этому времени Виталий уже жил в детском приюте, не понимая, почему его туда отправили. Он стал привычкой: каждый день подходил к большому окну, откуда открывался вид на дорогу и главную аллею, и напряжённо вглядывался в даль.
Что ты тут стоишь, как привязан к стене? ворчала старшая нянька Тамара, мастерски размахивая шваброй.
Жду маму. Она придёт за мной, отвечал мальчик.
Ох, пустяк, вздыхала Тамара. Пойдем, я тебе чаю налью.
Виталий кивнул, но вновь возвращался к окну, вздрагивая при каждом шаге к приюту.
Дни сменялись неделями, недели месяцами, а Виталий не оставлял свой пост, ожидая, когда в сером безрадостном дне вспыхнет красное платье и мать, протянув руку, крикнет: «Наконецто нашёл тебя, сынок!»
Тамара плакала, глядя на ребёнка, жалела его сильнее всех остальных, но ничем не могла помочь. Врачи, психологи и соцработники пытались убедить Виталия, что ждать маму бесконечно нельзя, что у окна нет места для всей жизни, что есть игры, друзья, занятия. Он кивнул, согласился, но как только их отпустили, снова шел к окну. Сколько раз Тамара, приходя на смену, видела силуэт мальчика в стекле, не могла сосчитать, сколько раз прощалась с ним, маша рукой сквозь холодное стекло.
В тот день, когда женщина, уставшая от тяжёлой дороги, шла домой по мосту над железной дорогой, к ней подошла молодая женщина, пристально глядящая вниз. Неожиданно та сделала едва уловимое движение, и Тамара поняла, что происходит.
Ну и дура ты, сказала незнакомка, подойдя ближе.
Что вы сказали? спросила старуха, глаза её поблекшими от времени.
Дура! Ты что, не знаешь, что грешно отказывать себе в жизни? Не ты её выбирала, не ты её кончаешь!
А если я больше не могу? крикнула женщина, голосом полным отчаяния. Если сил нет, если смысл исчез?
Тогда иди ко мне. Я живу за переходом, поговорим там. Здесь стоять нечего.
Тамара тихо пошла, не оглядываясь, затаив дыхание. За её спиной услышала шаги женщины и облегчённо выдохнула, успев вовремя.
Как тебя зовут, дурачок?
Людмила, прошептала она.
Людмила Мою дочь звали так. Пять лет назад её болезнь сожгла её, оставив меня сиротой. Нет ни детей, ни мужа, ни внуков. Меня зовут Тамара. Заходи, у меня скромное гнёздышко, не дворец, но своё. Переоденусь, накрою стол, попьем чай, всё поправим.
Людмила кивнула, улыбнувшись старушке.
Спасибо, тётя Тамара.
Пожалуйста, милая. Жизнь женщины тяжка, слёз и страданий столько, но к отчаянию бросаться последнее дело.
Не подумайте, говорила Людмила, согревая руки чашкой ароматного чая, я обычно сильна, но сейчас всё это словно безумие.
Людмила выросла в деревне, где до семи лет её не знали горя. Отец и мать любили её, но потом всё развалилось: отец бросил семью, найдя другую, мать, не выдержав удара, погрузилась в пьянство, обрушив гнев на дочь. В отместку она начала приводить в дом чужих мужчин, отреклась от обязанностей, оставив тяжёлый груз на плечи ребёнка. Соседи отбирали последние вещи, оставшиеся от отца.
Людмила брала работу у соседей: косила грядки, помогала по дому, получая в оплату продукты. Она кормила свою больную мать, не ожидая благодарности, понимая, что нормальной семьи им больше не построить. Отец никогда не звонил, а слухи о его переезде за границу окончательно уверяли её, что он исчез навсегда.
Бедность лишала её друзей, а местные парни стороной обходили дочерью пьяницы, так что она жила в одиночестве, став изгоем в зажиточной деревне. Однажды к пятнадцатилетней Людмиле в комнату вломился пьяный мужик её матери; чудом она вырвалась в окно и спаслась. До рассвета пряталась за старым сараем, а потом, убедившись в тишине, собрала документы, деньги из тайника, несколько вещей и, не оглядываясь, ушла навсегда.
В тот же вечер к ней приехал её отец Иван, дальнобойщик, который за годы пути познакомился с богатой незамужней Галиной. Галина, требуя, чтобы Иван приезжал к ней лично, привязалась к нему, и за несколько лет у неё появилось два сына. Однажды она объявила, что уезжает из России.
Хочешь жить с нами? Поедем вместе. Если нет возвращайся к жене. Я люблю тебя, Ваня, но без тебя будет тяжко, предложила она.
Иван выбрал её, разорвав сердца обеих дочерей. Мать Людмилы, устав от постоянных претензий, всё чаще прибегала к бутылке, делая жизнь дочери ещё более невыносимой.
Однажды, когда Людмила была в школе, Иван вернулся домой и застал жену с чужим мужчиной. Это стало последней каплей. Дома она нашла лишь пьяную мать, которая заявила, что отец бросил их навсегда. Людмила убежала в город, где доброжелательная старушка Зинаида сдала ей крохотную комнатушку. Девушка заплатила за три месяца вперёд, а когда срок истёк, бабушка попросила её ухаживать за ней в обмен на бесплатное проживание.
Пять лет Людмила заботилась о Зинаиде, последние два года та была уже лежачей. После её смерти Людмила, плача от жалости, унаследовала скромную квартиру на окраине.
Вскоре в её жизни появился Юрий, банковский служащий, с которым она нашла надежду. Два года счастья прервала его измена, избив её до госпитализации. Беременность так и не успела созреть; ребёнок умер, а врачи сказали, что новые шансы малы. Юрий продал её квартиру, купив себе дорогую машину, и Людмила, разбитая, осталась ни с чем.
Выписавшись, она шла без цели, пока её ноги не привели к железнодорожному мосту, где её встретила Тамара, выслушавшая её без перебиваний.
Жить надо, понимаешь? Ты молода, всё впереди. Пока живёшь у меня, я весь день работаю, а домой возвращаюсь только к вечеру, сказала нянька.
Две недели Людмила жила у Тамары. Когда к ним в район пришёл участковый Григорий, он поговорил с Олей (Тамарой назвали её Олей в шутку), пообещав вернуться, а потом стал её другом, прозванным Гриша.
Однажды Григорий позвонил Людмиле и спросил, знает ли она Савельева Ивана Андреевича.
Да, это мой отец, ответила она.
Он давно ищет тебя.
И отец, обрадованный находкой, купил ей хорошую квартиру, открыл банковский счёт в рублях, помог устроиться на престижную работу, пообещал чаще навещать.
Когда Людмила пришла проведать Тамару, та лежала в кровати с высокой температурой, почти бессильна.
Приступ свалил, Олюшка! Боюсь, не выкарабкаюсь, прошептала старушка.
Тётя Тамара, я вызвала скорую, они уже едет, успокоила Людмила. Вы мне верите?
Верю. Слушай, я в приюте работаю, там есть мальчик, Виталий. Ему только что исполнилось пять. Я хочу оставить ему свою квартиру, завещание уже написано, пусть будет твоим.
Кто он? Как я узнаю?
Познаешь. Он один, два года стоит у окна на втором этаже, ждёт свою погибшую маму в красном платье
Скорая увезла Тамару в больницу, а потом в санаторий, расходы на всё Людмила оплатила из собственного счёта в рублях. Вернувшись, она увидела пустое окно Виталий уже был усыновлён.
Слухи о том, что мать всё же пришла, разлетелись по приюту. Однажды утром, едва Виталий встал на своём посту, на дорожке появился силуэт женщины в красном. Он вскрикнул, прижав руку к бешенному сердцу:
Мамааа!
Мальчик бросился к ней, боясь, что она уйдёт, но она, раскинув руки, спешила навстречу.
Мама! Мамочка, я ждал тебя! Я знал, ты придёшь!
Людмила, обнимая худенькое тело, слезы лились рекой она клялась, что больше никогда не позволит ребёнку знать горя. С тех пор прошло немало времени: Людмила и Гриша жили в просторном доме, воспитывали Виталия, который готовился к школе и мечтал о брате. С ними проживала благодарная Тамара, и тихое счастье их семьи заключалось в любви, которую они дарили друг другу каждый день.
