Гости нагрянули нежданно. Галина поморщилась: сыну, конечно, рада, но вот эта вертлявая мушка, что вокруг Мишки крутится… А он, дурачок, уши развесил, тьфу ты.
— Мам, привет! Мы с Дашкой в гости заглянули.
— Вижу, вижу, — обняв сына и кривя губы, отвечает Галина.
— Мамочка… У нас радостная новость!
— Какая же?
— Мы подали заявление! Та-дааам!
— Ох, а что так поспешно?
— В смысле «поспешно»? Ты о чём? Мы уже год вместе, решили расписаться.
— Ну раз подали, да и ладно. Размещайтесь, мне некогда, в магазин сбегаю, чего-нибудь куплю.
Галине нужно было побыть одной, выпустить пар. Как же так вышло, что её Мишутка, её медвежонок, вырос, укатил в Москву, живёт там своей жизнью, работает… и вот, женится.
— Мам, да какой магазин? Мы всё закупили, продуктов — на неделю хватит!
Галина опустилась на стул, руки бессильно повисли. Так и хотелось расплакаться, свернуться калачиком на кровати, как в детстве, и рыдать.
Эта мушка — так про себя звала Галина невесту сына — ей откровенно не нравилась, хоть ты тресни. Вертихвостка, несерьёзная. Ему бы, Мишке, спокойную девушку, местную…
Вон Надюшка Морозова — загляденье! Скромная, хозяйственная, на бухгалтера выучилась, в библиотеке книжки читает. Вместе за партой сидели, ну почему не её? Пусть бы и в городе жили, да домой приезжали, внуков привозили. Морозовы — люди уважаемые, хозяйственные, с такими породниться — честь. А он что выдумал? Какую-то городскую ветреницу нашёл и носит её, как писаную торбу. Ослеп совсем, дурачок.
Молодые разложили продукты на столе — чего тут только не было! И колбасы разные, и ветчины, и фруктов — на целый магазин. Ох, надо холодильник разгружать, место освободить… для особого случая.
Завтра гостей созвать, родню. Что поделать — так положено. Хотя кто знает, может, и свадьбы никакой не будет… Ах, да где же Серёга? Обед уже прошёл, опять в столовой наелся? Ладно, бегом собирать стол, готовить.
— Ма-ам, мы на речку сбегаем!
— Бегите, что уж…
На речку её потянуло, неугомонная. Без неё бы приехал — хоть в огороде помог, отцу бы подсобил. А с этой принцессой — только развлечения на уме…
Весь день Галина крутилась, как белка в колесе: гостей назавтра созвала, встречу отмечать. Выбилась из сил, прилегла на минутку… и только глаза закрыла, как — батюшки светы! Что это творится?!
— Это вы что такое устроили?!
— Мам, мы ужин накрываем. Хотели помочь, пока ты отдыхаешь.
— Ужин?! А праздничную посуду кто вам разрешил?! Вон миски в шкафу, ложки, стаканы! Серёга, ты чего молчишь?!
— А что? Правильно ребята делают. Чего она у тебя пылится?
— Да вы с ума посходили?! Ой, батюшки, и салатники хрустальные, и стопки… Да что же это такое?!
— Мам, да что «такое»? Мы стол накрываем, семейный ужин устраиваем, а ты из-за посуды ревёшь?!
Галина махнула рукой и ушла в комнату, краем глаза заметив, как мушка эта разворачивает привезённые деликатесы.
Вот и припасла на особый случай…
— Мам, переодевайся, за стол идём! — зовёт сын.
Вышла — и обомлела: новую скатерть постелили, фужеры достали… Ох, да что ж это такое? Годами фарфор берегла, дрожала над ним, а они… Всё выставили.
А Серёга-то… Серёга! Франт нашёлся — рубашку новую надел, брюки праздничные… Совсем рехнулся?
— Галка, ну ё-моё, иди переоденься! Праздник же, сын с невесткой в гости приехали!
— С к-какой невесткой?! — сквозь зубы процедила Галина.
— Мам, ну что ты? — сын взял её за руки, но она вырвалась, вспыхнула и закричала, что это её дом и она здесь хозяин. Кричала про посуду, которую взяли без спроса, про деликатесы, что хотела приберечь…
— Так! — Сергей ударил кулаком по столу. — Ты чего разошлась?! Где у меня сидит твой «особый случай», а?! — ударил ребром ладони по горлу. — Веришь, нет?!
— Да что за дела?! Живём, как оборванцы, едим из треснутых мисок, пьём из кружек ещё с войны… А сервизы — три полных комплекта! — пылятся.
— У нас, Галка, не у тебя! Мы вместе живём, и Мишка — наш сын! Имеет право вещами пользоваться! Давай, сынок, ковёр в гостиной развернём — сколько лет в углу валялся, моль, поди, проела.
— А ты — марш переодеваться! Шкаф ломится от платьев, а она, как чумичка, ходит…
Стоит Галина, глазами хлопает… А потом вдруг пошла и надела самое нарядное платье, золотые серёжки, чулки, туфли…
Заглянула тётя Лукерья:
— Галка, да ты что, как на свадьбу нарядилась?!
— Тьфу на тебя, старая! Садись, Мишка с… — чуть не сорвалось «с мушкой», но вовремя остановилась, — с невестой будущей.
— Да ты не ври! — подозрительно щурится старуха. — Кого хоронить собрались?
— Да отстань, тётка! Выпей, закуси… Это дети привезли, сервелат.
— Ишь ты… А я ведь и не нарядная, просто так…
— Завтра нарядная придёшь, — усмехается Сергей. — Завтра праздник.
— Завтра?! А нонче што?
— Да просто ужинаем, тёть Луша.
— Ужинают… Баре.
Посидев немного, старуха поспешила уйти — и тут же понесла по селу, что Галка с Серёгой с ума сошли: из фарфора едят, из хрусталя пьют…
А на следующий день к вечеру дом был полон гостей — всем не терпелось взглянуть на смельчаков, которые посмели жить «не по правилам».
— Эх, самогонка-то из хрусталя как ложится! — причмокивает кум Пётр.
И правда — будто революция по селу прокатилась.
Теперь хозяйки достают заветные сервизы, стелят ковры… И признаются другА Галина тем временем с удивлением понимала, что жить “по-новому” оказалось куда приятнее, чем копить добро на тот самый вечно откладываемый “особый случай”.
