В зимние морозы Людмилу Павловну настиг климакс. Сперва событие прошло незаметно — ни предательских приливов, ни липкого пота, ни сбивчивого сердцебиения. Просто цикл оборвался, и всё: здравствуй, осень жизни!
К доктору не пошла — начиталась статей, да и подруги делились своими историями. «Тебе, Людка, повезло! — восхищались они. — Климакс как прогулка!»
Не сглазить бы… Вскоре тело начало бунтовать. Перепады настроения, головокружения, странная слабость. Тяжело нагибаться к внучке Машеньке, спина ныла по-новому. По утрам лицо отекало, к вечеру ноги гудели. Невестки первыми забили тревогу: «Мама, вы побледнели! К врачу немедленно!»
Молчала Людмила Павловна. Сомнения давно грызли душу. Грудь горела огнём, низ живота тянул, как канат. По ночам, под храп супруга Сергея Николаевича, она плакала, глядя в потолок.
Не хотелось умирать! Всего пятьдесят три, до пенсии рукой подать. С мужем дачу в Подмосковье присматривали. Сыновья — успешные инженеры, невестки заботливые, красят седину, советуют платья «для пышных». Внучка Маша — солнышко: фигурное катание, первый класс на носу. Вязать научилась — бабушка гордилась.
Жизнь пролетела мгновенно. Казалось, вчера младшего женила, а сегодня — боль. Слёзы катились на подушку, к утру лицо темнело, будто пеплом присыпано.
***
К осени Людмила еле передвигалась: одышка, адская боль в пояснице. Семья втиснулась в машину — муж, сыновья, невестки Ольга и Татьяна. В консультации дрожала на кресле, пока врач ворчала:
— Месячные когда прекратились? Обследования давно были?
Осмотр длился вечность. Докторша хмурилась, звонила в онкоцентр: «Срочно! Матку не прощупываю! Пенсионерка, запущенный случай…»
Людмила одевалась, слушая свой приговор. В машине невестки обнимали её, Сергей Николаевич рыдал в кулак. За окном мелькали жёлтые клёны — прощание с дачей, с Машиными уроками, с пирогами…
***
В диспансере метались врачи. Медсёстры катили каталку, профессор в бахилах кричал: «Экстренная!» Родные застыли у стены. Сергей, увидев жену под простынёй, рванул вперёд:
— Пустите! Я муж! Люба, родная…
— Отойдите, дед! — медсестра преградила путь. — Не мешайте — рожает ваша старушка!
***
В родзале Людмила лежала рядом со студенткой. Профессор шутил, похаживая между столов:
— За что страдаем, мамаши?
— За джин-тоник проклятый! — стонала девчонка.
— А ты? — он хлопнул Людмилу по бедру.
— За… любовь, — прошептала она. — День рождения справляли…
— В пятьдесят три баловались? — усмехнулся профессор. — И не догадывалась?
— Климакс думала! Онкологию! Стыд-то… Бабушка я!
— Не рак, а срак! — огрызнулся врач. — Тужься, бабка! Твой «грех» на свет просится!
***
Акушерка вышла к семье:
— Пашкова Людмила Павловна. Кто отец?
— Я… — Сергей Николаевич шагнул, бледный.
— Поздравляю. Мальчик — 3700 г, 52 см. Чуть не опоздали — чудо, да и только!
Невестки ахнули. Сын схватился за стену. Сергей сел, закрыв лицо руками:
— Как Машеньке объяснить?.. Бабушка братика принесла…
Акушерка фыркнула:
— Накрывайте стол, герой-папаша! Век такого не забудете!
