Внучка тает на глазах. Она начинает ненавидеть и мать, и младшую сестру: Боюсь, мне придётся забрать девочку к себе, иначе всё закончится бедой.
Я всегда верил, что мать должна любить детей одинаково — без «любимчиков», без условий, без сравнений. Детство — не гонка за родительской лаской. И когда слышал истории о семьях, где одних детей хвалят, а других унижают, думал: «Меня это не коснётся». Теперь я сам в такой истории. Только это не чужая драма — это моя семья. Моя дочь. Моя внучка. Моя боль.
Анна всегда была горделивой, строгой, с высокими запросами. Простых парней не признавала — только «перспективных», «состоятельных». В итоге вышла за Дмитрия — бывшего хоккеиста, открывшего в Твери свой спортзал. Мы с женой подарили им на свадьбу двушку в новостройке и помогли с работой через связи. Всё шло как по маслу: стабильность, достаток, уверенность.
Через год Анна забеременела, и мы ликовали. Беременность прошла гладко, родилась крепкая девочка — Светочка, в честь моей матери. Анна справлялась прекрасно: сама кормила, укачивала, гуляла. Света росла тихим, послушным ребёнком — даже когда резались зубы, не капризничала. Анна была образцовой матерью. Мы все ею гордились.
Но через шесть лет всё перевернулось.
Анна снова забеременела. С первых месяцев начались проблемы: давление, отёки, жуткий токсикоз. Полгода пролежала на сохранении. Роды приняли экстренным кесаревым. Восстановление тянулось месяцами. На свет появилась Лиза — такая же здоровая, как старшая. Но Анну будто подменили.
Первое время мы с Дмитриевой матерью, Татьяной Петровной, помогали как могли. Я чаще забирал Свету к себе, чтобы Анна могла заниматься младенцем. Татьяна Петровна оставалась с ними. Мы не лезли в их отношения — думали, что помогаем. Но однажды услышал, как Анна кричит на Свету:
— Проваливай! Надоела уже!
Сперва списал на усталость. Но с каждым днём становилось хуже. Анна словно разучилась отВнучка Света медленно угасала, а я понимал, что если не заберу её сейчас, то потеряю навсегда.
