Давным-давно, в одной из московских квартир, разыгралась семейная драма, о которой до сих пор вспоминают с грустью и улыбкой.
«Доброе утро, дорогая», — скривилась Лариса, услышав в трубке голос свекрови Валентины Семёновны. Если та звонила, доброго утра точно не жди.
Лариса едва терпела Валентину Семёновну, и чувство было взаимным. Дело не в том, что невестка была плохой — просто она вышла замуж за нелюбимого старшего сына, Дмитрия, и автоматически стала врагом.
«У меня для вас прекрасная новость», — язвительно продолжила свекровь. — «Моя свекровь, Екатерина Игнатьевна, теперь будет жить с вами. Отрабатывайте незаслуженно доставшуюся квартиру».
Лариса даже обрадовалась — обычно Валентина Семёновна придумывала куда более жестокие шутки. Поначалу женщина не понимала, чем так насолила матери мужа, пока тот не рассказал ей всю правду.
Дмитрий был старшим из троих детей Валентины Семёновны. Родила она его в юности, без мужа, и стыдилась этого. Хотя именно благодаря мальчику ей удалось выйти замуж за солидного вдовца — Сергея Николаевича. В браке родились ещё двое — сын Артём и дочь Ольга.
Отчим оказался человеком умным и предприимчивым. Поднялся ещё в советские времена, открыл кооператив, пережил лихие девяностые, а в нулевые и вовсе разбогател. Детей не делил на своих и чужих — всем поровну покупал игрушки, одежду, еду. И ремня всыпал каждому, если заслужил.
А вот Валентина Семёновна разницу делала. Между подзатыльниками и щипками приговаривала Дмитрию:
«Зачем я тебя родила? Весь в отца-неудачника, как ворона среди голубей».
Чем провинился мальчик — неизвестно. Он ведь не просил его рожать. Да и мужа мать заполучила благодаря ему. Сергей Николаевич как-то увидел в парке плачущего мальчишку после очередной маминой тирады, подошёл утешить — так и познакомились.
Мужем он оказался замечательным — жену баловал, детей не обижал. Денег хватало на всех, и Дима никогда не чувствовал себя лишним. А вот младшие, под влиянием матери, постоянно напоминали ему:
«Ты нам не родня, наш папа тебя кормит из жалости».
Сестра Ольга и брат Артём всячески подчёркивали своё превосходство.
«Отчим — единственный, кто по-настоящему мне родной», — объяснял Ларисе Дмитрий в первые месяцы брака.
И та поняла: от свекрови лучше держаться подальше.
Лариса хорошо помнила, как та скривилась при их знакомстве:
«Господи, невеста… Да чего ещё ждать от недоумка? Живите как хотите, только на порог не суйтесь».
Так они с Димой и жили — сначала в съёмной комнатке, потом в квартире. Не богато, зато самостоятельно. Единственный, кто их навещал — Сергей Николаевич. Шутил, что соскучился по детскому смеху, торопил с внуками.
А через год после свадьбы его не стало.
На оглашении завещания собралась вся семья. Ольга с Артёмом косились на опоздавшего Дмитрия:
«А этот зачем явился?»
Но Дима даже не взглянул в их сторону — если позвали официально, значит, он здесь по праву.
Адвокат зачитал документ: особняк достался Валентине Семёновне, а каждому из детей — по двухкомнатной квартире.
Как только Ольга с Артёмом осознали, что пасынок получил столько же, начался скандал.
«Кто он такой?» — орала сестра, тыча в брата пальцем.
«Чужак! Зачем ему недвижимость?»
Артём же подошёл к адвокату:
«Можно оспорить? Сколько он отцу заплатил?»
Но юрист охладил их пыл:
«Дарственная не оспаривается. Но через полгода огласят завещание о бизнесе — вот его можно попробовать оспорить».
Получив квартиру, Лариса с Димой были счастливы. Теперь можно исполнить просьбу отчима — задуматься о детях.
Диму огорчали выходки брата и сестры, но за тридцать лет он привык. Странно было лишь молчание матери.
И вот сегодня — «вишенка на торте»: свекровь требует, чтобы они забрали к себе её свекровь, Екатерину Игнатьевну.
Дмитрий тут же перезвонил матери.
«Забери старуху!» — кричала та в трубку. — «Я её терпеть не могла, а теперь ещё и подгузники ей менять?»
Ему стало жаль бабушку. Она столько сил вложила в их дом, нянчила внуков, а теперь, после инсульта, её вышвыривают, как ненужную вещь.
Молча собрался и поехал за Екатериной Игнатьевной — она, как и отчим, всегда была к нему добра. Лариса тем временем расчищала место в квартире: старушка теперь передвигалась только в коляске.
Так у них поселилась мать отчима, и на Ларису свалились заботы по уходу.
Через два дня позвонил Артём. Без предисловий язвительно бросил:
«Отец тебе квартиру оставил — вот и отрабатывай. На Ольгу не надейся, ей бабка не нужна».
Лариса с Димой поняли: помощи ждать неоткуда. Да и не надеялись. Бабушка же не обременяла — была женщиной бодрой, с юмором, не унывала.
Конечно, ей было обидно, что родные внуки от неё отвернулись. Но горевать не собиралась.
«Невестка их избаловала», — вздыхала она за ужином. — «А тебя Серёжа всегда хвалил. Для него ты был родным. И для меня теперь роднее вас никого нет».
Ухаживать за ней было нетрудно. Да и кто за кем ухаживал — ещё вопрос. Ловко управляясь с коляской, старушка успевала прибраться и даже приготовить ужин работающим Диме и Ларисе.
Родственники будто забыли о её существовании — ни звонка, ни весточки.
А через четыре месяца пришло время оглашения завещания.
Когда Дмитрий ввёз в зал адвокатской конторы коляску с Екатериной Игнатьевной, злые перешёптывания смолкли. Три пары глаз уставились на старушку.
«Что она здесь забыла?» — читалось в их взглядах.
Адвокат объявил: весь бизнес, активы и счета переходят Екатерине Игнатьевне.
В зале повисла тишина.
Ольга первая опомнилась. Подошла к бабушке, сладко улыбаясь:
«Хватит скитаться по чужим углам. Поедешь ко мне».
Но Артём тут же вступил:
«Ко мне ей будет лучше!
