**Дневниковая запись**
Моя старая знакомая, Татьяна Ивановна, женщина душевная и рассудительная, всегда уважала границы семьи своего сына. Живет она в тихом городке под Пермью, работа любимая есть, муж, подруги, дела по дому — жизнь кипит. Сын её, Дмитрий, женат на Валентине, и растет у них сынок, маленький Степан. Татьяна Ивановна никогда не лезла в их дела, не учила жить, зная, что у молодых свои порядки. Звонила сыну, чтобы узнать, как дела, поздравляла невестку с праздниками, а раз в месяц они приезжали к ней на воскресный обед. Но с рождением внука всё изменилось, и теперь сердце её ноет от боли и недоумения.
Валентина, жена Дмитрия, с самого начала держалась отчуждённо. Не искала близости со свекровью, и Татьяна Ивановна принимала это, не настаивая. Уважала их порядки, не мешалась, хоть в душе и надеялась стать ближе. Но когда родился Степан, терпеть отстранённость стало невмоготу. Татьяна Ивановна готова была помогать: посидеть с внуком, чтобы Валя отдохнула, взять на себя хлопоты по хозяйству. Дмитрий пропадал на работе, и невестка тащила всё одна. У Татьяны Ивановны график свободный — могла бы и время найти, но Валентина наотрез отказывалась от помощи, и с каждым днём её холод лишь крепчал.
Ещё из роддома Валя поставила условие: Татьяна Ивановна должна предупреждать о визитах заранее. Подруга не спорила — звонила за пару дней, говорила, что хочет заехать, повидать Степана, привезти гостинцев. Но каждый раз что-то мешало. Валентина находила причины: то врач должен прийти, то подруга собралась, то «день неудобный». Татьяна Ивановна подстраивалась, переносила свои дела, отменяла встречи. Но даже если приезжала в условленный час — её терпели от силы полчаса. «Нам на прогулку пора», — говорила Валя, и свекровь, сжимая кулаки, уходила, так и не насмотревшись на внука.
Бывало и хуже. Уже собравшись, стоя в прихожей, Татьяна Ивановна слышала звонок: «Стёпа не спал, зубы режутся — сегодня не получится». И переносили не на завтра, а на какое-то туманное «потом». Сдерживая слёзы, она возвращалась в пустую квартиру, чувствуя себя лишней. Желание обнять внука, услышать его смех превратился в бесконечную пытку. Голос её дрожал, когда она рассказывала мне, и моё терпение лопнуло. «Хватит под неё подстраиваться! — сказал я. — Хочешь видеть внука — приезжай, когда тебе удобно. Позвони за полчаса и скажи, что будешь. Ты идёшь к сыну и внуку, не к невестке. Пусть она под тебя подстраивается!»
Татьяна Ивановна замялась. Не в её привычках навязываться, да и ссориться с сыном не хотелось. Но сердце ныло от тоски. Мечтала она о близости со Степаном, стать для него родной бабушкой, а вместо этого чувствовала себя чужой. Валентина будто стену выстроила, и пробить её — не было сил. Не знала Татьяна Ивановна, что делать: смириться, надеясь, что невестка оттает? Послушать моего совета, рискуя скандалом? Или махнуть рукой, сдавшись обиде? Боялась — любой шаг может вдребезги разбить хрупкую связь с сыном.
Больше всего ранит её вот что: каждый отказ — как нож под ребро, каждый перенесённый визит — напоминание, что она здесь лишняя. Татьяна Ивановна, женщина с добрым сердцем, не заслужила такой чёрствости. Хочет она лишь одного — быть частью жизни внука, но невестка гонит её, диктуя свои законы. Вижу, как гаснет в глазах её свет, как слёзы наворачиваются при имени Степана. Это не просто обида — это горечь от того, что тебя лишают самого дорогого. И пусть я не знаю, как ей помочь, но одно ясно: своим холодом Валентина не только свекровь отталкивает, но и ту любовь, что могла бы согреть их семью.
**Вывод:** Иногда надо не подстраиваться, а ставить границы — иначе тебя сотрут в порошок.
