Магия неравного союза
В те майские дни я затерялся в шумной компании уютного кафе на окраине Перми. Люди вокруг были душевные, но почти все — незнакомые. Рядом со мной сидел мужчина, явно перешагнувший пятидесятилетний рубеж, и молодая девушка лет двадцати восьми. Сергей и Аксинья. Они смеялись звонче всех, их энергия заряжала, хотя пили лишь морс. Аксинья называла его «папочкой», и я невольно умилился: какая трогательная связь между отцом и дочерью. Но вдруг они стали собираться домой. Аксинья, улыбнувшись, пояснила: «Нас ждёт наш кроха, без нас не уснёт». Я опешил.
Когда они ушли, я шепотом спросил у хозяина вечера: «Какой ещё кроха? О чём они?» Тот удивлённо поднял брови: «Их сын. Они ведь муж и жена». Я растерялся: «А почему она зовёт его папочкой?» Хозяин рассмеялся: «Это у них такая шутка. Давным-давно, в самом начале их романа, зашли они в лавку, а продавщица сказала Сергею: „Какая у вас доченька красавица!“ С тех пор Аксинья его так и зовёт».
Позже я узнал их историю, и она потрясла меня до глубины души. Сергей — талантливый иконописец, но жизнь его была далеко не сказочной. Два неудачных брака, годы, утопленные в водке, бесконечные кутежи. Его старшая дочь, уже взрослая, почти забыла о нём. К сорока семи годам Сергей оглянулся на прожитые годы и увидел лишь пустоту. Он творил, но работы его не находили отклика, заказов почти не было. И тут в его жизни появилась Аксинья. Они встретились случайно — на берегу Камы, где он часто сидел, делая наброски. Ей едва исполнилось двадцать, она сияла молодостью и жаждой жизни. Почему эта юная красавица обратила внимание на измождённого жизнью мужчину с потухшим взглядом? Загадка.
Но любовь Аксиньи стала для Сергея спасением. Она вдохнула в него жизнь. Он завязал с выпивкой, руки его вновь обрели твёрдость, а работы — душу. Иконы стали покупать, у него прошли выставки в Перми и Санкт-Петербурге. Он занялся росписью храмов для местных приходов, что принесло немалый доход. Теперь они живут в просторной усадьбе в центре города, путешествуют по миру, наслаждаясь каждым днём. Аксинья — жена состоятельного человека, но ведь тогда, на берегу, она увидела лишь небритого мужчину с разбитыми надеждами.
Наверняка подруги да мать её отговаривали: «С ума сошла? Да он же старик!» Наверняка и сама Аксинья сомневалась, осознавая все риски. Но она рискнула — и теперь счастлива. Сергей же считает её своим чудом, ангелом, ниспосланным свыше, хотя уверен, что не заслужил такого дара. Сына своего он боготворит: нянчится с ним, играет, гуляет. Он стал идеальным отцом, каким не смог быть для старшей дочери. Кстати, с ней отношения тоже наладились. Она, давно махнувшая на отца рукой, вдруг увидела его другим — бодрым, заботливым, полным сил.
Неравный брак может быть удивительно крепким. Куда крепче, чем многие союзы ровесников. Ведь, если верить статистике, каждый третий брак в России распадается. А я знаю немало пар, где муж старше жены на двадцать, а то и тридцать лет. И разница в возрасте не мешает — напротив, делает их союз особенным.
Я говорю не о сделке «богатый покровитель — юная искательница благ». Нет, я о настоящих семьях, где любовь — основа. Мужчины в годах — невероятно надёжные супруги. Они уже отгуляли своё, напробовались, наошибались. Теперь им нужен дом, уют, семья. Многие вдруг открывают в себе кулинарные способности. Знаю одну пару, где муж, которому за пятьдесят, не подпускает молодую жену к печи: «Иди в баню или книгу почитай! Рано тебе у плиты торчать!» Раньше он умел готовить лишь яичницу, но, женившись на девушке двадцати пяти лет, стал мастером печь блины.
Для молодой жены мужчина старше — не просто муж, а наставник, учитель, человек с богатым опытом. Он не трещит без умолку, как ровесники, а рассказывает истории, которые учат, вдохновляют. Он знает цену жизни, и это делает любовь глубже, крепче. А главное — такие мужчины становятся чудесными отцами. Приведу личный пример: младшую дочь я встретил в сорок восемь. Все говорят, что я — лучший отец. И знаете, я действительно созрел для отцовства. Лучше поздно, чем никогда.
Каждое утро я бегаю вдоль реки. Чувствую себя на тридцать, хотя мне уже за пятьдесят. Жить сейчас куда интереснее, чем в молодости. В нас скрыта невероятная сила, о которой мы даже не подозреваем. Но часто сами себя губим. Помню, как Жака-Ива Кусто спросили, почему в его годы он так бодр и ныряет в глубины. Он ответил: «Дети. Они продлевают жизнь». Двоих сыновей он завёл молодым, а двоих младших — в семьдесят. И это не помешало ему жить полной грудью.
Конечно, Кусто — исключение. Но мужчина с поздним ребёнком горит желанием жить. Ему нужно научить малыша кататься на санках, помочь с азбукой, свозить его в лес. Он начинает следить за собой, бросает вредные привычки, занимается делом. Он выглядит лучше, чем его ровесники, моложе на двадцать лет. Ему скучно на посиделках с приятелями, где разговоры только о хоккее, санях да хворях. Ему неинтересно. Он рвётся домой — к жене, к ребёнку.
В пятьдесят лет быть «идеальным отцом» — лучшее, что может случиться с мужчиной. Это дороже любых ярлыков вроде «бабника» или «души компании». Мужчина, который бегает по утрам и возится с ребёнком, а не валяется с бутылкой на лавке, проживёт долго и ярко — до семидесяти пяти и больше. А его молодая жена со временем будто «догонит» его по годам, разница сотрётся. Останется лишь любовь.
Неравный брак — не просто союз. Это магия, делающая обоих счастливее. Это крепкий, живой, наполненный любовью брак.
