Ой, сынок приехал, воскликнула моя мать, Афанасия.
Я, Николай, отряхнул шляпу у дверей и сказал: Привет, мамуль, я не один. Плюнул в сторону худенького мальчишки в очках, за спиной у него рюкзак.
Ох, Божечки, внук привёз! Это Панька или Митька? Без очков не узнаю, воскликнула она.
Я присел на стул и, слегка ухмыльнувшись, добавил: Надень их, это Васенька, мой внебрачный сын. Помнишь, я с Зойкой на год разошёлся? Тогда завёл связь с Тамарой, и вот он родился. Записал я его на своё имя, хотя и не совсем правильно, вздохнул я.
Афанасия отшила меня: Ты чего так о ребёнке бормочешь? Ему ещё рано знать о твоих проделках. Васенька, иди в комнату, включи телевизор, пока мы с отцом разберёмся.
Парень молча вышел. Я спросил тихо: А Зойка о нём слышала? Она не любила жену сына, сварливая и резкая.
Мама вздрогнула: Ты что, мать? Если бы знала, давно бы выгнала тебя из дома босой. А я же его собственными руками возводил с нуля.
До чего же ты у меня непутевой, пробурчала она. Не мужик, а лох. Всё в твоей жизни под каблуком Зойки. Как же так, сыновья на стороне заводишь, как в сказке? И зачем мне его привёз? Если Зойка узнает, будет мне плохо.
Я, нервно перебирая слова, объяснил: Тамара, злая как змея, собиралась выйти замуж, уехала к новому мужу на юг на месяц. Позвонила мне и просила забрать сына куда угодно, даже домой. Я сказал ей, что схожу с ума, ведь у меня жена, и она нас вместе выгонит. Она ответила, что если не будет похорошему, то поплохому. Я ей справку о рождении принесу, а сам от неё отрёкся. Она прощала меня с трудом, полгода молчала, а я решил: пусть он у тебя месяц живёт, а потом приеду и заберу.
Моя мать покачала головой: Вот какой ты был в детстве, и такой же остался. Что бы ни делал, помогай маме. Ладно, куда тебя девать? Оставляй мальчишку. Только скажи, он наш?
Я махнул рукой: Конечно мой, не сомневайся. Тамара тоже не сахар, но я верен ей.
Мы замолчали. Афанасия вскочила: А зачем я сижу? Давайте хотя бы накормим с дороги.
Я встал: Прости, мам, но мне в путь. Зойка дома ждёт. Я соврал, что еду за запчастями в город. Корми Васеньку, а я ухожу.
Моя мать обняла меня и прошептала: Да благословит тебя Бог, мой слабый сынок.
Васенька быстро схватил еду, не отрывая глаз от тарелки.
Ещё? спросила Афанасия, видя, как он всё съедает.
Нет, спасибо, ответил он, отодвинувшись от стола.
Пойдёшь на улицу погулять, а я пока ужин готовлю. Что у тебя в рюкзаке? спросила она.
Вещи, буркнул он.
Стирать сам будешь или мне? спросила мать.
Он испуганно посмотрел на неё: Не умею. Мама всегда стирала.
Я поднял лёгкий рюкзак и сказал: Иди, я посмотрю, что грязного, и прополощу.
Он вышел, а я стал разбирать его вещи: две футболки, шорты и пару трусов.
Не густо, пробормотала я, даже тёплой кофты нет. Видно, ещё та мамаша. Замочив вещи в тазу, я принялась готовить вишнёвый пирог.
Вдруг с улицы донёсся крик. Я бросилась наружу, не отряхивая руки от муки.
Что случилось?
Васенька стоял, держась за ногу: Гусь меня укусил. Больно, слёзы катились по его лицу.
Куда ты к ним подошёл? Они там пасутся, а ты во дворе был, спросила я, разглядывая красное пятно.
Я просто посмотреть хотел, всхлипывал он.
Ты никогда не видел гусей? удивилась я.
Видел, но подходил лишь издалека, прошептал он.
Ладно, пойдем в дом, я тебя мазью обработаю, взяла я его за руку.
После ужина положила его на диван и не могла уснуть. Что за жизнь такая? Я бы никогда не отправляла своего Коли к чужой бабушке. Мама, наверно, и дальше будет глуха.
Тут я услышала тихий всхлип. Слушала, как будто мальчишка плачет. Подошла к нему: Что, сынок? Не нравится? Подожди, месяц пройдёт, и мама тебя заберёт.
Он вскинулся и прошептал: Не заберут. Я слышал, как она с дядей Витей говорила, что когда они приедут, меня отправят в интернат, а только на каникулы будут забирать. Я не хочу, дома со мной хорошо. Пока дядя Витя не пришёл. Дядя Коля меня не нужен, он меня даже по имени не называет. Вы, бабушка, хорошая, но и мне не место.
У меня защемило сердце. Я обняла его хилое тело.
Не плачь, Васенька. Я тебя не оставлю. Хочешь, я поговорю с твоей мамой, и ты будешь жить со мной? У нас хорошая школа, учителя. Мы будем ходить за грибами, ягодами, доить корову. Ты такой худой, а от парного молока станет сильнее. Не веришь? Завтра познакомлю тебя с Павликом, мальчиком хорошим, крепким, как колобок. Хочешь?
Он обнял меня за шею: Хочу. А ты не обманешь?
Конечно, нет, ответила я, поцеловав его в макушку.
Годы прошли. Валентина иногда приезжала, привозила подарки, но всегда спешила, её угонял Витя. Николай появлялся, но редко. Зоя узнала о Васе и обвинила меня, а не мужа, в том, что я ему не нужна, а внуки лишние. Мне было всё равно. Из хрупкого мальчишки вырос крепкий юноша.
Сегодня утром я готовила его любимые блюда, всё время выглядывая в окно. Не успела в дом вошёл молодой солдат и тихо крикнул: Бабуля, я пришёл, где ты?
Я бросилась к нему, обняла за шею: Васенька, мой родной внук!
К матери ты поедешь? спросила я. Он отложил вилку, удивлённо спросил: К какой? К той, что бросила меня и раз в год привозила безделушки? Нет, не поеду. Моя мама это ты, и обсуждать это не стоит, он сказал и спокойно принялся есть.
Я украдкой вытерла слезу, радостно думая, что у меня есть такой внук отрада и поддержка в старости. Кровинка моя, родная.
