Вот это да…
Марина жила одна. Детей у них с мужем так и не появилось. Сначала надеялись, старались, потом задумались о ребенке из детдома. Она хотела, а ему было все равно. Возможно, слишком долго Марина собиралась с духом, а когда перевалило за сорок, и вовсе передумала. Испугалась, если честно.
Муж обожал походы — рюкзаки, палатки, песни у костра. Играл на гитаре, душа компании.
В молодости Марине это нравилось. Но с годами усталость взяла верх. Надоело таскать тяжелый рюкзак, возвращаться под вечер воскресенья, еле мыть ноги и снова на работу — с комариными укусами, обветренной кожей, обломанными ногтями. Хотелось поспать в выходные, принять душ с горячей водой, а не мыться в ледяной речке. Сходить в нормальный туалет, а не подставлять пятую точку комарам.
Да и впечатления приелись. Спину прихватывало, суставы болели. Она перестала ходить с ним.
Он пару раз остался дома из солидарности. Но видела — скучает, не находит себе места. Уговорила его идти без нее. Обрадовался.
«Зачем отпустила одного? Прибьет его какая-нибудь к рукам. Зря ты так», — покачала головой подруга.
«Если не прибила в молодости, сейчас и подавно».
«Ошибаешься. Мужик в любом возрасте нарасхват», — вздохнула та.
«И что? Тащиться с ним через боль, лишь бы не изменил? Нет уж. Если захочет — изменит и дома. Для этого не нужен поход».
«Гляди», — фыркнула подруга.
С тех пор муж звать ее перестал. Ходил один. Незаметно они отдалились. Общих тем не осталось. Но ничего подозрительного она не замечала.
Пока однажды он не вернулся задумчивый, будто нездешний.
«Как съездили?» — спросила она, разогревая суп.
«По старому маршруту. С новичками».
«Покажешь фото?» — попыталась его разговорить.
«Ты же там была», — он уперся взглядом в тарелку.
Марина сделала вид, что поверила. Но поняла — случилось то, о чем предупреждала подруга.
Три дня он молчал, а потом выпалил:
«Прости. Влюбился. Не думал, что со мной такое может быть».
«Так сразу?» — удивилась она.
«Она ходила вместо тебя. Без нее — не жизнь».
«Молодая?»
Он промолчал.
«Ясно. И что теперь? К ней уйдешь?» — она сдерживала дрожь в голосе.
«Она тоже разводится. Сын есть. Жить негде — к нам ее не приведем. Давай разменяем квартиру». — Впервые за разговор он поднял на нее глаза.
«А почему она свою не разменяет?»
«Это квартира мужа. Если не согласна… я не знаю». — Он зашагал по комнате.
Квартиру покупали в браке. В ней все взбунтовалось против его предложения. Но после долгих раздумий она согласилась, оставив за собой выбор жилья. Больно было видеть его радость.
«Дура ты, Маринка, дура», — подруга крутила пальцем у виска.
«Там ребенок. Он ни при чем. Не монстром же быть».
Ей повезло — однокомнатная оказалась светлая, в том же районе, с ремонтом. Про квартиру мужа не спрашивала. Зачем?
Осталась одна. Привыкнет.
Как-то вечером зазвонил телефон. Брат. Звонил раз в жизни — когда отец умер.
Марина приехала в Москву из глухой деревни. По меркам родни — богачка. Квартира в городе! Ждали дорогих подарков. Сначала часто ездила, но упреки в глазах («жизнь-то у тебя сладкая») раздражали. Как объяснить, что квартира — не роскошь, а необходимость?
Младший брат был для родителей свет в окошке. Наследник, надежда. Она чувствовала себя чужой. Перестала приезжать. Потом муж увлекся походами — стало не до того.
Отец умер лет десять назад. Тогда она последний раз была в деревне.
От звонка брата ничего хорошего не ждала.
«Сережа? Что случилось?» — приготовилась к худшему.
«С матерью все нормально. Хотя болеет. Не выходит из дома. Приезжай».
«Сейчас не могу. Только через месяц».
Обрадовалась, что мать жива.
«Понимаешь… — он запнулся. — Таня ушла. Говорит, надоело за матерью ухаживать. Я мужик, мне не до хозяйства. Работаю. Мать не помощник — за ней самой уход нужен. Забери ее к себе».
«Куда?» — не поняла она.
«Мать. Не Таню же».
«А Таня…»
«Моя. Мы не расписаны».
По голосу ясно — счастлив.
«У меня однокомнатная, сама недавно развелась».
«Так вдвоем веселее. Пенсия у нее есть. Забери, а то тут пропадет».
Спорила, но в итоге пришлось ехать. Взяла отпуск за свой счет.
Мать узнала ее, но без радости. Постарела, сморщилась. Согласилась ехать. Брат оказался с подпитием.
Вещи не взяли — все старое. Одежду он ей покупал, но редко.
Посадил их на поезд, помахал рукой. Больше не звонил.
Дома Марина поняла ошибку — надо было купить диван заранее. Ее собственный был один, ортопедический — со спиной проблемы. В тот день спали кое-как, а назавтра заказала новый. Пришлось доплатить за срочность.
Мать еле ходила. То суп прольет, то кран не закроет. С газом опасно. Пришлось перейти на удаленку. Последние полгода мать не вставала.
На похороны брат не приехал.
Диван, на котором она лежала, пропах мочой и старостью. Но выбросить не поднялась рука.
Только вошла в ритм — снова звонок. Раннее утро, незнакомый номер.
«Здравствуй, это я», — сказал знакомый голос сквозь шум улицы.
Сначала обрадовалась, потом нахлынула обида.
«Вот этого мне только не хватало…»
(Люди часто ждут от нас больше, чем готовы дать сами. Надо уметь вовремя сказать «нет».)
