В те далёкие времена, когда Москва ещё не знала таких высот, жила-была тридцатилетняя Анастасия Петровна — деловая женщина с железным характером. Среди купцов и фабрикантов её знали как хваткую предпринимательницу, не гнушавшуюся ничем ради выгоды. Даже чары женские пускала в ход, если сулило прибыль. С иными компаньонами у неё и вовсе завязывались отношения, выходящие за рамки деловых. Шла напролом, как говорится, не оглядываясь.
— Не с каждым же сплю, — признавалась она подруге Марфе за чашкой чая. — Лишь с теми, кто по сердцу. Да, не совсем по-деловому, но разве легко женщине среди этих бородатых купцов? Пусть теперь и бабы своё место отвоёвывают, да мужской мир всё крепко держится.
— Ну, Настя, не знаю… — покачивала головой Марфа. — Я вот в конторе сижу, бумажки перебираю — мне спокойней. У тебя же стержень, как у дуба векового. Без него в таком деле — хоть в монастырь иди.
— А ты помнишь, как я начинала? — усмехнулась Анастасия. — В первый же год купец Степаныч мне в глаза заявил: «Бабе в торговле удача будет, ежели подход верный найдёт». Вот и стал он моим первым… особенным компаньоном.
— Господи, Насть! — ахнула Марфа. — Да как ты переступила?
— Эх, Марфушка… — махнула рукой Анастасия. — С ним-то я и поняла: одно дело — мужчина, к которому душа лежит, а другое — выгода. Удовольствие-то потом приходит, когда дело растёт.
Дела у Анастасии шли в гору, да вот беда — нужен был толковый приказчик, знающий толк в счетах и заграничных контрактах. Нанять такого — дорогое удовольствие. Но однажды явился к ней молодой паренёк, Иван Сидорович. Лет двадцати пяти, глаз остёр, да и мысли у него — будто из самой Европы. Опыта маловато, зато смышлёный.
— Доброго здоровья, — поклонился он, переступая порог её кабинета.
— Садись, Ваня, — кивнула Анастасия. — Возьму тебя на пробу. Две недели — покажу себя, тогда и договоримся. Но есть условие…
Иван брови вскинул:
— Какое же?
— Зарплата сперва скромная. Согласен?
— Согласен, — ответил он твёрдо.
Работник из Ивана вышел толковый, вот только молод да мягок. Ни прогнать нахалок из конторы, ни грузачам строго слово сказать не мог.
Анастасия же свои «особенные» переговоры вела в кабинете по вечерам, когда все служащие расходились. Удобно — и дела обсудить, и подписать, и прочее…
Но однажды, в самый неподходящий момент, Иван вдруг ввалился с бумагами — остался сверхурочно, а она и не знала.
— Ой, простите, не думал, что вы не одна… — замялся он и быстро ретировался.
— Ну, Анастасия Петровна, теперь весь город завтра будет знать про нас, — проворчал её компаньон.
Но уговорила она его, что Иван язык за зубами держать умеет. Назавтра вызвала парня к себе.
— Ваня, надеюсь, вчерашнее — между нами?
Хотела было жалованье прибавить, да вдруг мысль дерзкая в голову стукнула. Уговаривать долго не пришлось — Иван с полуслова всё понял. Удивила Анастасию его уверенность — не по годам ловок оказался. Да и сам он от близости с нею был на седьмом небе. Пришлось даже его пыл немного охладить.
— Только без лишних разговоров, Ваня. Чтоб никто не думал, будто ты у меня на особом положении.
— Ясно, — кивнул он. — Начальник и подчинённый…
Три года длилась их связь. Чему-то научились друг у друга. Но со временем Анастасии стало тягостно.
Иван ревновал, ссорился, требовал:
— Пора нам и свадьбу сыграть!
— Ваня, — вздохнула она. — Симпатия была, да выгорела. Без любви замуж не пойду.
Наутро на столе лежало его прощение об увольнении. Точка.
Года полтора всё шло гладко, пока не пошли тревожные вести. Партнёры один за другим отказывались от сделок.
— Анастасия Петровна, не серчай, да конкурент новый объявился — условия выгодней, — оправдывались они.
— То-то, — подумала она. — Кто-то под ноги стелется…
Через три месяца от неё ушли ещё несколько крупных заказчиков. Дела пошатнулись.
— Так и до разорения недалеко, — сжала кулаки Анастасия.
Выведать правду оказалось непросто. Лишь старый компаньон, купец Гаврила, шепнул:
— Конкуренты эти — не с потолЯвились — да кто бы ты думал? Сам Иван Сидорович, да не один, а с конторой, что все твои тайны знает, все цены да поставки, будто сам в твоих бумагах копался.
