В 65 лет мы осознали, что стали не нужны собственным детям. Как смириться и научиться жить для себя?
Мне 65, и впервые задумываюсь: неужели наши дети, ради которых мы с супругом отдавали последнее, вычеркнули нас из жизни, словно надоевший хлам? Трое ребят, в которых вложили молодость, здоровье и каждую копейку, забрали всё и исчезли, не оставив следа. Сын Игнат игнорирует звонки, и страшно подумать: протянет ли кто-то из них стакан воды, когда силы окончательно покинут нас? Сердце сжимает ледяная боль, оставляя лишь тишину.
Поженились мы в 25, в провинции под Воронежем. Мой Пётр, одноклассник, упрямый мечтатель, три года добивался моего согласия. Поступил в тот же пединститут, лишь бы быть рядом. Через год после скромной регистрации я родила первую дочь. Петя бросил учёбу, устроившись на завод, а я взяла декрет, пытаясь совмещать материнство и заочные экзамены. Через два года — снова беременность. Перевелась на вечернее, муж брал двойные смены, чтобы прокормить семью.
Выдюжили. Подняли двоих — старшую Веронику и сына Глеба. Когда Вероника пошла в первый класс, я устроилась учительницей. Жизнь будто налаживалась: Пётр стал мастером на заводе, сделали ремонт в хрущёвке. Но едва вздохнули — третья беременность. Новый удар. Муж крутился как белка в колесе, а я осталась с крохой Алисой. Как выжили — не помню, но по кирпичику собрали быт заново. Когда Алиса пошла в школу, облегчение было таким, словно сбросили мешок цемента со спины.
Испытания продолжились. Вероника, едва поступив в медколледж, объявила о свадьбе. Не отговаривали — сами в юности расписались. Помогли с ремонтом в съёмной квартире, потратив остатки накоплений. Потом Глеб потребовал отдельное жильё. Как отказать? Взяли ипотеку. К счастью, он устроился в нефтяную компанию, и долг погасили. А Алиса после школы заявила: «Хочу учиться в Германии». Пришлось заложить дачу, но собрали нужную сумму. Улетела, оставив в доме гулкую пустоту.
С годами дети забыли дорогу домой. Вероника, хоть и живет в соседнем районе, заходит раз в полгода — вечно занята. Глеб переехал в Питер, наведывается через год, да и то на пару часов. Алиса осталась за границей, вышла замуж за немца. Отдали им всю себя — а в ответ получили тишину. Не нужны нам их деньги — лишь бы душевным теплом поделились. Но телефон молчит, порог не скрипит, а в душе поселилась серая мгла.
Сижу у окна, наблюдая за ноябрьским снегопадом. Это и есть финал? Мы, отдавшие детям душу, обречены гаснуть в одиночестве? Может, хватит ждать милостей от тех, кто нас предал? В 65 с Петром стоим на распутье. Впереди — туман, но, кажется, там, за метелью, мерцает огонёк. Всю жизнь мы были последними в очереди за счастьем — но разве не заслужили свой кусочек солнца? Верю, что да. Научимся жить для себя, пока сердце ещё стучит. Как перестать цепляться за прошлое и найти радость в настоящем? Что посоветуете?
