Много лет назад, в тишине кухни своей уютной квартиры, сидела Татьяна и перебирала пожелтевшие снимки. Семь лет замужества уместились в потрёпанный альбом. Вспоминалось, как вначале она верила, что с Дмитрием всё сложится. Но жизнь показала иное.
Анфиса Петровна, её свекровь, являлась в дом едва ли не ежедневно. Входила без спроса, поворачивая свой ключ — тот самый, что Дмитрий вручил ей «на всякий пожарный». Всё ей было не так: то щи пересолены, то пыль в углах, то сама Татьяна засиживается на работе.
Дмитрий отмалчивался либо переводил разговор. Татьяна же стискивала зубы и терпела.
Теперь, в квартире, доставшейся от бабушки, она понимала мудрость её слов: «Танюша, своя крыша да работа — вот что главное. Тогда никто тебя не согнёт». Семь лет она пыталась соответствовать меркам Анфисы Петровны.
Звонок прервал её мысли. На пороге стояла свекровь — строгая, непреклонная.
— Что за безобразие? — Анфиса Петровна шагнула в прихожую. — Дима с ума сходит, а ты тут сидишь, как ничего не случилось.
— Что с Дмитрием? — не удержалась Татьяна. — Почему сам не пришёл?
— Дела у него, не до твоих капризов. Собирайся, хватит упрямиться.
Татьяна ощутила, как в груди поднялась волна гнева. Семь лет унижений — и ни разу Дмитрий не вступился за неё.
— Нет, — твёрдо сказала она. — Я никуда не пойду. Хватит.
Лицо свекрови исказилось:
— Как это «не пойду»? А семья? А Дима?
— А Дмитрий думал обо мне? Когда вы врывались без предупреждения? Когда требовали продать мою квартиру на вашу дачу? Когда выбрасывали мои вещи?
— Я лишь хотела помочь! Ты была неопытной, надо было учить тебя быть хорошей женой.
— Учить? Вы не учили — вы ломали меня. Но теперь я не позволю.
В этот момент зазвонил телефон. Дмитрий. Татьяна взглянула на свекровь — та смотрела на неё с торжеством.
— Бери трубку, — приказала Анфиса Петровна. — Дима всё поймёт, всё простит. Вернёшься — и заживёте как прежде.
Татьяна молча убрала телефон.
— Знаете, Анфиса Петровна, — спокойно сказала она, — я всё решила. Не могу больше жить в этом страхе и унижении.
— Какое унижение?! — исказилось лицо свекрови. — Я относилась к тебе, как к родной!
— Я не ребёнок, чтоб мне указывали каждый шаг.
— Неблагодарная! Всё для тебя делала!
— Немедленно возвращайся к моему сыну! Иначе пожалеешь! Думаешь, я не знаю про твоё повышение? Один звонок — и не видать тебе его!
— Вы мне угрожаете?
— Предупреждаю! Подумай, девочка.
— Угрожайте, сколько хотите, — Татьяна посмотрела ей в глаза. — Я не вернусь. Дмитрий женился на сильной женщине. Это вы пытались сделать из меня тень.
— Ну смотри! — Анфиса Петровна схватила сумку. — Я предупредила!
Дверь захлопнулась. Татьяна стояла у окна, чувствуя и страх, и странное облегчение.
Вечером она позвонила подруге Ирине.
— Представляешь, приходила. Грозилась разрушить карьеру, если не вернусь к Дмитрию.
— Молодец, что не сдалась! — поддержала Ирина. — Ты стала другой — сильнее, спокойнее.
Наутро Татьяна отправилась на собеседование в солидную фирму. Угрозы свекрови не прошли даром — надо было подстраховаться.
— Впечатляющий опыт, — улыбнулась женщина из кадров. — Как раз ищем руководителя отдела. Думаю, вы подходите.
Возвращаясь, Татьяна чувствовала тепло внутри. Новая работа — новый путь.
Дмитрий больше не звонил. Видно, понял, что конец. Или Анфиса Петровна уже нашла ему другую невесту.
Как-то Татьяна встретила соседку свекрови.
— Ты знаешь, — та покачала головой, — твоя бывшая свекровь теперь всем рассказывает, как ты бросила её сына. Но никто не верит — все помнят, как она и первую невестку выжила.
Татьяна лишь улыбнулась. Слова Анфисы Петровны больше не ранили.
Вечером, глядя с балкона на закат, она снова перебирала старые фотографии. Свадебный снимок больше не причинял боли. Он стал частью её истории — истории о женщине, нашедшей силы начать всё заново. Как говорила бабушка: «Своя крыша да работа — вот что важно». Да ещё твёрдость духа — чтобы никто не смог сломать.