— Сынок…
— Простите, но я вам не сынок. Не надо так. Меня зовут Дмитрий.
— Дмитрий… Дима… Сыночек!
Людмила Сергеевна подняла глаза и тоскливо посмотрела на мужчину рядом. Голос её дрожал от отчаяния и мольбы, но Дмитрий стоял молча, будто её слова бились о глухую стену.
— Я же просил не называть меня «сынок».
— Но я твоя мать! Родная!
— Поздно вспомнила.
Он смотрел на женщину, сгорбившуюся на скамейке, и в памяти всплывало детство. Даже спустя тридцать лет воспоминания резали, как нож. Тридцать лет! Полжизни прошло, казалось, они никогда больше не увидятся — но судьба распорядилась иначе.
Два дня назад ему позвонили с незнакомого номера. Дмитрий хотел сбросить — думал, реклама или мошенники, — но что-то внутри заставило взять трубку.
— Алло, — сухо бросил он, — Говорите.
В трубке шуршало, и он уже собирался положить трубку, как вдруг услышал дрожащий голос:
— Это я… здравствуй.
— Кто? — спросил он хрипло, чувствуя, как комок подкатывает к горлу.
Сердце замерло, будто перед прыжком. Хотелось бросить трубку, но он стиснул телефон в руке и прижал его к уху.
— Это я… твоя мама.
В глазах потемнело. Первый порыв — сбросить и занести номер в чёрный список. Но он сделал глубокий вдох и выдавил:
— У меня нет матери. Ошиблись номером.
Слова сорвались сами, резко и громко. Дмитрий бросил телефон на диван и уставился в стену, отгоняя лавину воспоминаний. Надеялся, что звонок не повторится… но ошибся.
Телефон снова зазвонил. Мать всегда добивалась своего. Людмила Сергеевна упряма, как баран, и если решила дозвониться — значит, будет звонить до победного.
— Я всё сказал, — прорычал он, хотя внутри всё кипело, — Не звоните больше.
— Одна встреча! Только одна! Выслушай меня!
— Откуда у вас мой номер? — холодно спросил он, намеренно говоря «вы». Для него она была чужой.
— Тётя Галя дала. Моя сестра.
Дмитрий скривился. Мать и тут своё взяла! Галина Сергеевна ни за что не выдала бы номер, но, видимо, Людка сумела её разжалобить.
— Мне встреча не нужна, — сказал он, — В чём смысл?
— Для меня есть смысл! — завопила она. — Сыночек, пожалуйста!
В конце концов он согласился. Понял: если откажет, она притащится к нему домой, начнёт капать на мозги жене, лезть к детям. Лучше потратить полчаса, чем потом отбиваться от неё месяцами.
Людмила Сергеевна исчезла, когда Диме было девять. Первые месяцы он ждал её у окна, почти не ел, не спал. Тётя Галя ругалась, но он верил: мама вернётся.
— Она меня любит! — кричал он, вытирая кулаком слёзы.
— Димуль, твоя мать любит только себя. Поймёшь, когда вырастешь.
Он ненавидел тётку за эти слова… а потом понял: она была права.
Людмила всегда умела крутить мужчинами. Одним из таких стал его отец — Николай Иванович. Женатый, с двумя детьми, солидный и обеспеченный. Разница в тридцать лет её не смущала: главное, что он водил её по ресторанам и снял квартиру.
— На чужой крови своего счастья не построишь, — ворчала Галина, но Людка только отмахивалась.
— Сама-то замужем? Нет! Так помалкивай!
Чтобы привязать к себе Николая, Людмила забеременела. Грозилась сделать аборт, если он не разведётся. Николай засуетился… и умер от инфаркта прямо перед разводом.
— Ненавижу его! — рыдала она перед родами… но Дима так и не понял, кого именно.
Он рос нелюбимым. Лишним. Мать либо игнорировала его, либо орала по пустякам. А потом в её жизни появился Виктор — разведённый, с квартирой и обещанием жениться. Он «воспитывал» Дмитрия кулаками.
— В шесть утра — подъём! Зарядка! Завтрак в семь! В школу пешком, без автобуса! После уроков — секция!
— Не хочу в секцию! — взбунтовался Дима и тут же получил подзатыльник.
Как он ненавидел Виктора! Как ликовал, когда мать застукала его с любовницей! Она орала, что больше ни одного мужика в дом не пустит… но через год встретила иностранца — историка, приехавшего в их город.
Через месяц он позвал её в Германию. С одним условием: без сына.
— Родишь мне своих, — сказал он.
Она согласилась без раздумий.
Забрав Диму к тёте Гале, Людмила бросила на прощание: «Скоро вернусь».
Но не вернулась. Через пять лет он узнал: она снова в России, вышла замуж за московского бизнесмена. О сыне не вспоминала.
— Для неё меня не существует? Пусть так и останется, — сказал он тогда.
Он женился, родились две дочки. Жене рассказал всё. Дочкам сказал: «Бабушки у вас нет. Бывает».
И вот, через тридцать лет, её голос в трубке.
— Чего ты хочешь? — спросил он прямо.
— Помощи, сынок, — она кашлянула. — Я болею.
Он смотрел на неё без жалости. От былой красоты не осталось и следа.
— Я не врач.
— Ты очерствел. Ты был добрым мальчиком…
— Это было давно. Сейчас у меня есть те, кого любить.
— Я одна, Димка… Муж умер, его дети выгнали меня. Жить негде, лекарства купить не на что…
— Жаль, — холодно ответил он. — Наверное, снова отбила мужа у семьи? Опять пыталась построить счастье на чужом горе. Расплата. Но я тут ни при чём.
— Какой ты жестокий… — прошипела она. — Так с матерью нельзя!
— Можно. С той, что бросила ребёнка, — можно. Мне пора.
— А я? — её глаза наполнились слезами, но внутри у него было пусто.
— Ты? Продолжай, как жила. Тридцать лет без меня обходилась — и дальше обойдёшься.
Он развернулся и ушёл. Впервые за много лет на душе было легко. Ни злости, ни обиды. Всё осталось в прошлом.
