**Возвращение Марфы**
Я стою у двери квартиры Михаила, нервно сжимая ручку потрёпанной сумки. Два с половиной года назад я ушла от него, громко хлопнув дверью, уверенная, что Дмитрий — его друг с солидным счетом в банк и новенькой иномаркой — даст мне ту жизнь, о которой грезила. Но Дмитрий оказался совсем не тем… И теперь я решила вернуться. «Михаил всегда меня любил, — мысли бегут по кругу. — Куда он денется? Возьмёт обратно». Нажимаю звонок, поправляю волосы, натягиваю улыбку. Дверь открывается — и его удивлённое:
«Марфа?! Какой судьбой?» — на секунду возвращает мне уверенность.
«Вернулась, — улыбаюсь, вдыхая запах жареной картошки с луком. — Ужин готовишь? Пахнет божественно». Он хмурится: «Куда вернулась? Ко мне?» Киваю, но его следующий вопрос сбивает: «Мы уже поели. Прости, не зову внутрь».
«Мы? — голос дрожит, внутри поднимается тревога. — Кто это “мы”?»
И тут из кухни вышла девушка. Приглядываюсь — и сердце падает: это Аграфена, моя подруга, с которой мы когда-то пили шампанское, обсуждая, как сбежать от Михаила.
Мы с ним расписались пять лет назад, но брак трещал по швам. Мне хотелось роскоши: рестораны, заграничные поездки, платья из бутиков. Михаил, простой инженер, зарабатывал скромно, хоть и выбивался из сил. Его родители привозили из деревни молоко, творог — чтобы помочь, а я ворчала: «Мне нужен пармезан, а не ваш деревенский сыр!» Тратила свою зарплату на новую сумку в кредит, а от него требовала больше. «Нищеброд, — шипела. — Зачем я связалась с тобой?» Он просил прибраться, но я отмахивалась: «Твоя квартира — ты и убирай».
Всё изменилось, когда появился Дмитрий. Обаятельный, щедрый, водил в дорогие кафе, сулил виллу у моря. Аграфена предупреждала: «Марфушка, он бабник, не ведись!» Но я не слушала. Собрала вещи, швырнула Михаилу ключи и уехала с Дмитрием, даже не оглянувшись. Аграфена осталась в той квартире — прибирала хаос, который я оставила. Я тогда смеялась: «Бери его себе, раз ты такая добрая!» Не думала, что мои слова окажутся пророчными.
Жизнь с Дмитрием оказалась кошмаром. Он был щедр, но требовал полного подчинения, а его «походы налево» я терпела, пока не сломалась. Через два года узнала, что Михаила повысили, купил машину и не женился. «Он меня ждёт», — решила я и, бросив Дмитрию записку, уехала. Но теперь, стоя на пороге, вижу Аграфену, которая спокойно говорит:
«Привет, подруга. Чему удивляешься? Ты сама отдала его мне».
Щёки горят. «Вы… женаты?» — выдавливаю.
Михаил кивает: «Да, Марфа. И у нас всё хорошо. А тебе что нужно?»
«Я думала… Может, мы…»
Аграфена мягко прерывает: «У тебя ведь есть мать. Она будет рада тебя видеть. А нам пора. Прощай».
Дверь закрывается, и я остаюсь одна на лестничной площадке, бессмысленно сжимая сумку.
Вспоминаю, как Аграфена убирала квартиру, пекла пироги с капустой, ездила к своей бабушке в деревню. Я смеялась над её «простотешностью», а теперь понимаю: она дала Михаилу то, чего я не смогла — тепло, заботу, настоящий дом. Хотела вернуться к Дмитрию, но записка сожгла все мосты. Родители? Они давно отстранились, обиженные моим выбором. Сажусь на скамейку у подъезда, чувствуя, как мир рушится. «Что я натворила?» — шепчу, но ответа нет.
А в квартире Михаил и Аграфена готовятся к ужину. Через полгода у них рождаются двойняшки, и его родители, обожающие невестку, души в них не чают. Я же осталась с пустыми руками, жалея о каждом своём шаге. Жизнь, как говорила Аграфена, не прощает тех, кто меняет настоящее на мираж.
