**Возвращение Барсика: история любви, сильнее всех невзгод**
Пять лет назад, в тихом дворе на окраине Воронежа, моя жизнь перевернулась в один миг. Был знойный летний день, и вдруг из-за окна донесся жалобный писк. Я подумала — котёнок. Заглянула во двор… и сердце замерло. В яме у забора, обернутый в рваный целлофан, дрожал крошечный щенок. Его выбросили, как ненужный хлам.
Я выбежала на улицу, ноги подкашивались. Спустилась в яму и осторожно подняла его. Маленький, грязный, весь в пыли… Он прижался ко мне, и я поняла — он мой. Моё спасение. Моя судьба. Я знала, муж будет недоволен — мы едва сводили концы с концами, живя в съёмной квартире. Но иначе я не могла.
Во дворе ржавела старая «копейка» соседа, давно брошенная. Я упросила его дать ключи и устроила там щенку временный дом. Назвала его Барсик. С этого дня началась война — с соседями, с мужем, с самой собой. Люди ворчали, кто-то даже подкидывал отраву. Муж злился: «Ты нас всех перессорила!» Но мне было плевать. Лишь бы Барсик был жив.
Он подрастал, встречал меня с работы, играл, по ночам скулил, когда я запирала машину. Иногда в три часа ночи я спускалась, просто чтобы он увидел меня и успокоился. Он аккуратно покусывал пальцы, когда я протягивала ему кусочек колбасы. А если я задерживалась, он не ложился спать. Ждал. Ждал, пока я не поглажу его, не поднимусь домой… и только тогда засыпал у машины.
Муж ревновал: «Ты его любишь больше, чем меня». А я уже не представляла жизни без Барсика. Когда я заболела, он два дня не притрагивался к еде. Сосед звонил: «Что с тобой? Он сидит под окном, не ест, не уходит…» Я не выдержала — с температурой сорвалась с кровати и побежала к нему.
Он полюбил наш двор, носился за детьми, вилял хвостом перед соседями. Те, кто раньше ворчал, теперь тайком подкармливали его. Он стал частью моей души. Я боялась опоздать — он ждал. Узнавал гул моей машины, бросался навстречу, прыгал, облизывал лицо. Только с ним я чувствовала, что кому-то нужна.
Он боялся мужа — хотя тот никогда его не трогал. Но, видимо, чувствовал холод. А ночами он один отгонял стаи бродячих псов, словно страж двора. На мои дни рождения родня собирала кости — все знали, первый ужин будет у Барсика. Его знал каждый. И все его любили.
И вот однажды… я была на юбилее подруги. Смеялась, танцевала. И вдруг — звонок. Голос дрожал: «Скорее домой… Барсик…»
Я бросила всё — гостей, торт, телефон. Летела. И когда примчалась — рухнула на колени. Барсик лежал у подъезда, израненный, в крови. Из глаз текла алая струйка, тело было как тряпочка… Я кричала, рыдала, не знала, за что хвататься. Ветеринара в районе не было. Муж в шоке, соседи в панике.
Барсик не отзывался, лишь тихо стонал. Несколько мужчин отнесли его за дом, где было тише. А я сидела дома, глотала таблетки, плакала, молилась. Утром — побежала туда. Но его уже не было.
Соседи сказали: «Ночью стая вернулась. Он ушёл… Ушёл, чтобы умереть один. Не хотел, чтобы ты видела…»
Я рухнула в обморок. Меня откачивали, потом слегла. Температура, слабость. Не ела, не говорила. Звонили родные. Кто-то смеялся: «Да ладно, это же просто пёс!» Но Барсик был не просто пёс. Он был — всем.
На третий день муж неожиданно сказал: «Собирайся. Поедем». Я отказалась, но он настоял. Думала — повеОн привёз меня на дачу, где среди желтеющей осенней листвы стояла новая конура, а перед ней, слабо, но счастливо виляя хвостом, лежал мой Барсик, успевший зализать все раны и дождаться меня.
