Вот как это звучит по-нашему:
Лариса и Павел поехали с сыном Васей в деревню — проведать маму Ларисы и оставить парнишку у бабушки на каникулы. По дороге затарились продуктами: колбаса, любимый мамин пирог — всё, как она любит. Но Антонина Степановна встретила их без особого энтузиазма. За столом — только чай, никаких угощений. Хоть холодильник забили до отказа, она почти ничего не ела. Выглядела уставшей — сразу прилегла на диван.
На улице капало — снег таял под весенним солнцем. Лариса стояла у окна, щурясь от яркого света. «Как же хорошо!» — подумала она, вспоминая отца, которого не стало пару лет назад. Он всегда радовался весне: «Ну вот, и зиму пережили!» Его заразительный смех, шутки, объятия… А мама — хоть и строгая, но живая, умела улыбаться сквозь ворчание. Любили они друг друга по-настоящему. А теперь Антонина будто погасла. После смерти мужа — будто потеряла себя.
Позвонила сестра Лида. Голос встревоженный:
— Лариса, маме совсем худо. Говорит, что жить устала. Всё ей теперь не мило — тянет к отцу…
— Мы с Пашей приедем в выходные, обязательно, — пообещала Лариса. Но сердце сжалось. Может, и правда забрать маму к себе? Не тянет она одна…
Да и дома забот хватает. Старшая дочь Катя — с норовом, вечно спорит с отцом, заявила, что как только исполнится 18 — съедет. Устала, мол, от «диктатуры». А младший Вася — целыми днями в телефоне, как приклеенный.
— Поедем к маме, и Васю заберём. Пусть отдохнёт от экрана, — предложил Павел.
Вася закатил глаза:
— Ну и что я там буду делать?!
— Отдохнёшь! — отрезала Катя. — И мы от тебя тоже…
В выходные, нагруженные сумками с едой, они отправились в деревню. Мать вышла их встретить, но выглядела блёкло. Павел подмигнул Ларисе — «прикидывается». Но всё же она казалась вымотанной, от еды опять отказалась, только чай. Когда Лариса спросила, можно ли оставить Васю, Антонина махнула рукой: «Оставляй».
Вася, надувшись, остался. Бабушка ушла в комнату и… расплакалась. А потом вспомнила, как встретила своего Николая. Как он, неловкий и застенчивый, робко подходил. Как тётка их свела… Всё это было весной. И сейчас — снова весна. А его нет…
Вдруг — крик. Бабушка вскочила. Вася! Прищемил палец. Стоит, злой и жалобный.
— Ты чего такой сердитый, Васенька? Голодный, что ли? — ласково спросила она.
— От их еды у меня живот болит. Не хочу, — буркнул он. — Ты бы лучше сварила свою молочную лапшу. Ну ту, сладкую, с маслом…
У бабушки сердце ёкнуло. Коля тоже её любил. Просил, когда грустил. И Антонина, кряхтя, поднялась.
— Только ешь со мной, ладно? А то скучно, — добавил Вася.
Так они и зажили вдвоём. Лариса звонила каждый день. Сначала бабушка отвечала сухо. Потом начала жаловаться:
— Никак не приучу вытирать ноги! Всё говорит — живот болит. А я его лечу: конфеты убираю — сразу как рукой снимает. И грязь в дом таскать перестал. Умнеет!
Павел смеялся:
— Вот и славно! Теперь у тебя есть на кого ворчать — жизнь налаживается!
Через неделю родители приехали за сыном. А он — не хочет уезжать! Бабушка еле сдерживает слёзы.
— Вылитый Николай… И упрямый, и ласковый, и хитрец!
— Не плачь, бабушка. Я скоро приеду, — серьёзно пообещал Вася.
— Жду, Васенька. У нас с тобой дел невпроворот — и огород, и калитка, да всё на свете. Ты же мне всё обещал помочь!
— Всё сделаю, бабушка. Честное слово!
Антонина улыбнулась сквозь слёзы.
— Он мне теперь будет звонить, так что верните ему телефон! — строго сказала она родителям.
— Ну ты даёшь, как их свести умудрился! — дома рассмеялась Лариса мужу.
— Клин клином вышибают! Наш Вася — кого угодно расшевелит. Даже маму с дивана поднял. А она уж было собиралась в мир иной…
Теперь у неё снова есть ради кого жить. Ведь Вася — вылитый дед. А бабушка умеет воспитывать. Вот какую жену мне вырастила! — добавил Павел.
И они рассмеялись. Жизнь, кажется, снова пошла в гору.